в Омбре, и побежал на зов Мо. Он явно преклонялся перед героем. Мегги заметила, что и Дориа смотрит на ее отца с таким же благоговением в глазах.
– Ты не мог бы нам посветить? – спросил Мо.
Фарид опустился между ними на колени и засветил на ладонях танцующий огонек, хотя Мегги видела по его лицу, что он не понимает, как может Перепел, только что чудом спасшийся от солдат Зяблика, первым делом показывать дочери книгу.
– Видела ты что-нибудь прекраснее, Мегги? – прошептал ей Мо, когда она провела пальцем по обведенному золотом рисунку. – Не считая фей, конечно, – добавил он с улыбкой, сгоняя со страницы крылатую крошку, синюю, как небо на рисунках Бальбулуса.
Mo отогнал ее так, как это делал Сажерук – легонько подул между мерцающих крылышек, – и Мегги склонилась вместе с ним над страницами, забыв только что пережитый страх. Она перестала замечать и Хвата, и даже Фарида, который не видел ничего интересного в том, от чего она не могла оторвать глаз: буквы, прорисованные сепией так тонко и воздушно, словно Бальбулус писал их своим дыханием, драконы и длинношеие птицы, уткнувшие голову под крыло, инициалы, тяжелые от листового золота…
Слова танцевали с рисунками, рисунки пели для слов, выводя свою красочную мелодию.
– Это Уродина? – Мегги прикоснулась кончиком пальца к хрупкой женской фигурке на рисунке. Лицо у нее было размером с половину ногтя на мизинце Мегги, и все же на щеке можно было разобрать бледную родинку.
– Да, и Бальбулус позаботился о том, чтобы ее узнавали и много веков спустя. – Мо показал на имя, темно-синей краской выведенное над крошечной головой: Виоланта. «В» было обведено тонкой, как волосок, золотой линией. – Я видел ее сегодня. Мне кажется, она не заслуживает своего прозвища. Она немного бледная и, кажется, довольно злопамятная. Но это удивительно храбрая женщина.
На открытую книгу упал древесный лист. Мо смахнул его, но лист тонкими паучьими лапками вцепился в его палец.
– Смотри-ка, – сказал Мо, поднося его к глазам. – Это что, один из Орфеевых лиственных человечков? Его создания, похоже, быстро размножаются.
– И редко бывают приятными, – отозвался Фарид. – Эти твари, например, плюются.
– Правда? – Мо тихо рассмеялся и сбросил человечка с пальца, как раз когда тот надул губы.
Реза посмотрела на странное существо и резко встала.
– Это все обман, – сказала она. Голос у нее дрожал при каждом слове. – И вся красота этого мира – сплошной обман, она придумана только для того, чтобы отвлекать от тьмы, горя и смерти.
Мо положил книгу на колени Мегги и поднялся вслед за Резой, но она уклонилась от его протянутых рук.
– Это не наша история! – заговорила она так громко, что разбойники начали оборачиваться. – Она надрывает нам сердца своим колдовством. Я хочу домой. Я хочу забыть все это наваждение и вспомнить о нем снова, только очутившись на диване у Элинор!
Гекко тоже обернулся и с любопытством смотрел на них. Одна из его ворон воспользовалась моментом, чтобы стащить кусок мяса из хозяйской