вообще не высказывать своего мнения в острых ситуациях, отделываясь любимыми словечками и междометиями. А Зойке говорила, смеясь: «Ты – моя громко высказанная совесть. Что ни скажешь, всё от нас двоих».
Рита теперь сознавала, что вчера в лесу вела себя нехорошо. Видела, что Зойка ослабела, но от дела отлынивала, а Зойкина совесть опять сработала за двоих.
Вошёл Паша.
– Вот лекарство. Как она?
– Спит, наверное, – неопределённо ответила Рита.
– А она…не без сознания?
Паша еле выговорил эти слова, почему-то пронизавшие его безотчётным страхом. Рита с испугом посмотрела на него, на Зойку, прошептала:
– Не знаю.
– Ты попробуй…р-разб-буди…
Паша даже заикался от страха, потому что Зойка лежала, будто неживая. Рита осторожно потолкала Зойку, та не шевелилась. «О-ой», – тихонько заскулила Рита. Бабушка выглянула из-за ширмы:
– Чего вы, чего?
Зойка вдруг шевельнулась, приоткрыла веки и повела туда-сюда невидящими глазами. Это было так страшно, что Рита подскочила: «Ой, умирает!» Сейчас она готова была одна вырубить лес, только бы Зойка жила! Паша, стоя у порога, в томительном ожидании мял шапку и чувствовал, как в животе медленно поворачивался клубочек страха.
– Да что ты, что ты! – махнула бабушка рукой на Риту. – Живая она. Вон и пот выступил. Покойники-то не потеют. А вы не тревожьте её, идите. Пусть спит, скорее поправится.
Рита и Паша уже подходили к своей улице, когда увидели Генку с Лёней. Рита тут же «собралась», приготовилась к встрече – миновать им друг друга никак невозможно.
– Ну, как она там? – спросил Генка, понимая, что Рита и Паша идут от Зойки.
– Ой, это такой ужас! – ответила Рита и принялась красочно описывать, как Зойка сначала лежала без движения, а потом поводила глазами и снова впала в беспамятство.
– Это девчонка из нашего класса, на лесозаготовке простудилась, – пояснил Генка Лёне. – Может, видел её? В пуховой шапочке ходит.
– В белой? – уточнил Лёня, и изумленная Рита растерянно посмотрела на него.
– В белой, – деловито подтвердил Генка, ему такая деталь в Лёнином вопросе ни о чём не говорила. – Соседка моя, напротив нашего дома живёт, в двадцать первом номере.
– Мы вместе сидим, – добавила Рита в надежде продолжить разговор.
Лёня мельком взглянул на неё, и она поняла, что продолжения не будет. А Лёня уже повернулся к Генке:
– Завтра в школе будешь?
– А как же!
– Встретимся. А сейчас мне пора.
Лёня повернулся на миг к Рите и Паше, махнул всем рукой и быстро зашагал по улице.
Поникшая Рита грустно смотрела вслед уходящему Лёне. Догадливый Паша деликатно молчал, потом осторожно тронул её за руку, мягко сказал:
– Пойдём домой, холодно. А то ещё и ты заболеешь.
Рита, увидев, как Лёня заворачивает за угол, послушно кивнула головой.
Он стоял у окна и, продышав на морозном стекле «глазок», смотрел на улицу. Огни в домах