я не виноват, что о тебе мечтаю.
Она молча на меня посмотрела, покачала головой. Затем положила руку мне на плечо и повела по коридору. А навстречу нам Патрик – они с ним иногда уроки мотают. Курить бегают.
– У Чарли ко мне чарлианские чувства, Патрик.
– Серьезно?
– Я с этим борюсь. – Это я поспешил обставиться, а они засмеялись.
Патрик попросил Сэм отойти, она так и сделала, а он мне кое-что объяснил, чтобы я понимал, как общаться с другими девушками и не мечтать попусту о Сэм.
– Чарли, тебе кто-нибудь рассказывал, как строятся отношения?
– Да вроде нет.
– Ты пойми: есть определенные правила, хочешь не хочешь, а надо их соблюдать. Сечешь?
– Вроде да.
– Так вот. Возьмем, к примеру, девчонок. Откуда они узнают, как вести себя с парнями: приглядываются к своим мамашам, журнальчики читают, всякое такое.
Прикинул я насчет матерей, журнальчиков, всякого такого – и задергался: неужели ТВ тоже сюда относится?
– Ну нет, в кино девушки сплошь и рядом западают на каких-то придурков или еще того хуже. В жизни все не так просто. Им подавай того, кто ставит перед ними цель.
– Цель?
– Ну да. Понимаешь, девчонке всегда хочется парня переделать. И она выбирает для себя конкретный образец, по которому сверяет свои действия. Начинает, к примеру, играть роль мамы. А если мама вокруг тебя не суетится, не заставляет прибираться в комнате, зачем такая нужна? И где бы ты был, если бы мама вокруг тебя не суетилась и не заставляла прибираться? Мама каждому нужна. И сама это знает. Ты для нее – цель жизни. Понял?
– Ага, – говорю, хотя сам ни черта не понял. Ну, то есть понял ровно столько, чтобы сказать «ага» и при этом не соврать.
– Вся штука в том, что девчонка обычно считает, будто парня можно перевоспитать. Но что характерно: если бы она и впрямь сумела его перевоспитать, то потеряла бы к нему всякий интерес. Цели-то не останется. Девчонкам постоянно требуется время на обдумывание новых подходов, вот и все. Одна быстро сообразит. Другая не сразу. Третья – никогда. Я бы на этом не зацикливался.
А я-то, похоже, зациклился. Наш разговор у меня из головы не идет. Смотрю, как в коридорах парочки за руки держатся, и стараюсь представить, что для этого нужно. А на школьных дискотеках сижу где-нибудь сзади и отбиваю ритм ногой, а сам думаю, сколько из этих парочек танцует «под свою музыку». В коридорах вижу, что у девчонок на плечи наброшены пиджаки парней, и размышляю на тему собственности. И еще пытаюсь для себя решить, бывают ли по-настоящему счастливые люди. Хочется верить, что бывают. Реально хочется.
Билл заметил, что я наблюдаю за другими, и после урока спросил, о чем мои мысли, и я ему стал рассказывать. Он слушал, кивал, реагировал, пусть и без слов. Когда я умолк, у него на лбу было написано: «серьезный разговор».
– Ты всегда так много размышляешь, Чарли?
– Разве это плохо? – Я просто хотел, чтобы хоть кто-нибудь сказал мне правду.
– Само по себе – неплохо. Просто люди зачастую уходят в свои мысли, чтобы не погружаться