мы не дошли.
– И что она там делала? – спросил Адам. Голос выдавал его тревогу, брови сошлись вместе. Финеас невольно занервничал, по спине поползла предостерегающая дрожь.
А что она там делала?
– Успокойся, Адам. Это же бал. Она была всего лишь гостьей, как и все остальные.
– Да только тебе она не знакома! – рявкнул Адам, словно это был самый страшный грех, который Финеас совершил вчера в темноте.
– По имени. В конце концов, это был бал-маскарад. Зато ее рот я узнаю тотчас же, если увижу ее снова.
Он ухмыльнулся, но Адам не разделял его веселья.
– Несмотря на библейский смысл, мы все еще нуждаемся в информации. Причем больше, чем когда-либо.
– Да почему? Во время нашего последнего разговора это не выглядело таким важным.
– Все изменилось.
В комнате стало тише. Несколько столов освободилось, люди разошлись по своим делам или на ленч в более модные клубы. Теперь их легко могли подслушать.
– Слушай, нельзя говорить об этом здесь, – пробормотал Адам. – Я уже опаздываю на встречу с Марианной и Джейми в Гайд-парке. Поехали со мной.
Это было больше похоже на приказ, а не на приглашение. Адам не произнес больше ни слова, пока двуколка Уэстлейков не выехала в хаос лондонских улиц.
– Как прошла твоя поездка? – спросил Финеас. Адам владел флотилией торговых судов. Для графа вещь неслыханная, но его зять был не типичным пэром. Несколько судов использовалось для сбора информации о Наполеоне для английской короны.
– Я встретил в городе контрабандистов Томаса Мора.
Этим он мгновенно полностью завладел вниманием Финеаса. Наполеон устроил в Гренвилле безопасную и гостеприимную гавань для английских контрабандистов. В обмен на золото английские рыбаки и матросы могли купить любых товаров столько, сколько увезут. Золотом Наполеон расплачивался со своей огромной армией, а контрабандисты, перебрав дешевого французского вина, снабжали врага полезной информацией.
– Мор в Гренвилле? – переспросил Финеас. – Я-то думал, у него процветающий бизнес по вывозу военнопленных французов из Англии.
– Да, он сколачивает состояние, «спасая» офицеров, поклявшихся не участвовать в боевых действиях и оставаться в Англии до конца войны. Вероятно, даже имеет на борту француза-священника, который освобождает их от клятвы по пути через Ла-Манш. Нам докладывают, что большая часть бывших военнопленных прямиком мчится к Наполеону, едва успев ступить на французскую землю, чтобы передать информацию. Это может здорово нам навредить, и все благодаря Мору.
– И это настолько важно? – спросил Финеас. – Несколько французских офицеров со своими байками? И какое отношение имеет ко всему этому Филипп Реншоу?
– Все намного сложнее. Мор был счастлив продать мне информацию, он бы родную мать продал за блестящий полупенсовик. Помнишь, когда король Франции Людовик прибыл сюда с просьбой об убежище, пока не разобьют Наполеона?
Финеас кивнул.
– Когда он сошел на берег, двое английских лордов