герцог. – Но сестра твоя хочет. Причем от всей души, так что мне пришлось явиться сюда и настоять на твоем появлении на балу.
– Ради Миранды я буду, – сухо ответил Финеас.
Герцог ледяным взглядом пригвоздил его к месту.
– При одном условии, Блэквуд. Я требую, чтобы ты прекратил шляться по шлюхам и играть, пока Миранда находится в городе. Ожидаю также, как, впрочем, каждый год, что ты правильно распорядишься своим пребыванием в приличном обществе и найдешь себе подходящую невесту. Тебе давно пора обзавестись наследником. Если же этого не произойдет, я буду вынужден…
– Оставить все, что не входит в майорат, сыну Марианны – до последнего пенни, – закончил за него привычную угрозу Финеас. Герцог нахмурился. Они оба знали, что угроза беспочвенна: Каррингтон никогда бы не отобрал богатство и привилегии герцогства, как бы сильно он ни презирал Финеаса. Это уничтожило бы четырехсотлетнюю традицию дома Арчеров.
– Хватит легкомыслия, Блэквуд. Тебе мало стольких лет свободы и распутства? Пора вспомнить о своих обязанностях и подумать о будущем. Имей в виду, я получаю лондонские газеты в Каррингтон-Касле и полностью осведомлен обо всех твоих похождениях.
– А я-то думал, что отлично заметаю следы, – насмешливо произнес Финеас и увидел, что дед опасно побагровел. К счастью, в салон вошел Крейн с кофе.
Финеас подождал, пока он поставит чашку перед Каррингтоном.
– Виски, пожалуйста, Крейн, – приказал он. Дворецкий пересек комнату и поднял графин.
Не имело никакого смысла ссориться с дедом, но такое положение вызывало немало сложностей. Или Уайтхолл, или герцог, но кто-нибудь обязательно будет недоволен. Невозможно быть одновременно джентльменом и распутником. Двуличность неизбежно вызывает у людей подозрения, тебе перестают доверять и отказываются от общения с тобой.
Он взял из рук Крейна стакан с виски и осушил одним глотком под пристальным взглядом герцога.
– Еще.
– Блэквуд, еще и десяти нет, – натянуто произнес герцог.
Но он осушил и второй стакан. Финеас выполнял свою работу и не хотел ничего скрывать. Да, будет непросто. И ничего приятного. Подумав о приятном, он вспомнил очаровательную Ясмину. Подобные свидания станут невозможными в присутствии сестры. И все же ему так хотелось снова быть с ней, прикоснуться к нежной коже, услышать, как она вздыхает, ощутить, как ее ногти впиваются в его тело…
– Почему ты ухмыляешься? – ворвался в его мысли требовательный голос герцога, вырвав Финеаса из эротических грез.
– Думаю о дебюте Миранды, разумеется, – ответил он.
Герцог гневно сверкнул глазами.
– Не вздумай ей так улыбаться! Это в высшей степени неприятно, а я говорил совершенно серьезно, когда сообщил, что ожидаю от тебя достойного поведения, пока она в городе.
Финеас поднялся на ноги.
– Я уверен, когда вы вернетесь в Каррингтон-Касл, кто-нибудь будет регулярно докладывать вам обо всем, что со мной происходит. – И многозначительно