я не побежал. Зажмурив веки и не помня себя от пережитого ужаса, я медленно, бесшумно, на ощупь попятился назад, спустился в комнату бабушки и, только закрыв за собой дверь, осмелился открыть глаза. Несколько минут я мелко дрожал, стуча зубами и глядя перед собой.
Кларисса Хадсон сидела в той же позе, в которой я оставил ее, но больше не смотрела на меня. Ее взгляд потух, голова безвольно свесилась. После монстра на чердаке она больше не пугала меня.
Отец вернулся через час, может больше. Он был одет в ту же кристально-белую рубашку без единой складки с аккуратно повязанным бежевым галстуком. На локте у него висел идеально сложенный пиджак.
– Как вела себя старушка? Не шалила? – подмигнув мне, бодро спросил Уолтер, потрепав по волосам. – Едем домой, или еще поболтаете? – он широко улыбнулся, сверкнув белыми крепкими зубами.
Чуть позже я узнал, что в этот день у бабушки случился третий инсульт, окончательно приковавший ее к постели. Отец стал ездить к ней еще чаще, но меня с собой больше не брал, чему я был бесконечно рад. Спустя пару месяцев все, что со страху привиделось на чердаке бабушкиного дома, стало казаться мне надуманным кошмаром, плодом разыгравшегося воображения. Я был ребенком, и как многие дети, боялся призраков, чудовищ и монстров, живущих под кроватью, в шкафу и на чердаках старых домов. И поэтому, когда отец сказал, что чудовищ не существует, я поверил ему, но на протяжении долгих лет где-то раз в неделю я просыпался посреди ночи в поту, разбуженный собственным голосом.
Закрой глаза.
Не смотри.
Беги…
Я не побежал тогда, но делаю это сейчас. Я бегу. И делаю это с тех пор, когда понял, что мой кошмар был реальным, когда осознал, что я мог его остановить, мог спасти девушек, погибших позже, я мог спасти их семьи от страшного горя, и я мог спасти Дилана, но испугался, и теперь расплачиваюсь за свою трусость. Я виноват не меньше, чем Балтиморский маньяк, чудовище в человеческом обличии, зверь, называвшийся моим отцом. Моя ошибка стоила жизни слишком многим людям, включая самых близких и любимых.
Так как я могу признаться Гвендолен, что знал о существовании Дилана, когда она еще каталась в детской коляске и смешно коверкала слова? Как я могу признаться ей, что они с Диланом появились в моей жизни практически одновременно?
Глава 8
Оставшись без работы, я до вечера листаю коллекционные собрания 17 века, обнаруженные на полках библиотеки, но настрой уже не тот. Я едва замечаю роскошные кожаные переплеты с золотым тиснением, с уникальными иллюстрациями и гравюрами на отдельных листах в научных книгах французского ученого-натуралиста. Я честно пытаюсь сосредоточиться, но мысли ускользают совершенно в другую область. Из головы не выходит странное содержимое первой страницы рукописи и отсутствие какого-либо содержания на двух других.
– Хватит, – закрыв третий том из шестикнижной коллекции, возвращаю его на полку, покидаю библиотеку и отправляюсь на кухню. Кажется,