заметит.
– А как же контракт с «Уорнер Бразерс»?
– Это-то да, но все равно… Когда Кеннет Брана снимал тут кино, контракт с «Фокс Серчлайт» получили не мы, а «Восемь миллиметров». А «Мартини Шот» работали над фильмом Мамета. Я к тому, что без работы никто не сидит, но рынок у нас поделен довольно честно. Из-за того, что Дэвида больше нет, никто ни миллионов, ни даже сотен тысяч не получит, это точно. – Он закинул руки за голову и уставился на стальные перегородки и голые трубы под потолком. – Жалко, что так все повернулось. Как говаривал Дэвид, «может, богатства нам не видать, но вот устроить себе комфортную жизнь вполне по силам».
– А что насчет страховки?
Он уставился на меня:
– Какой страховки?
– Я слышал, что Карен Николc потратила все свои деньги на лечение Дэвида.
– И поэтому вы подумали…
– Что страховки у него не было.
Рэй Дюпюи внимательно смотрел на меня – прищуренные глаза, статичная поза. Я подождал, но после минуты молчания поднял руки:
– Слушайте, Рэй, я ни на кого здесь бочку катить не собираюсь. Если вы как-то так особенно творчески вели бухгалтерию, ради бога. Или вы…
– Это все Дэвид, – тихо произнес он.
– Что?
Он скинул ноги со стола и вынул руки из-за головы.
– Дэвид послал… – Он скривился, будто лимон жевал, и на минуту замолчал, глядя куда-то вдаль. Когда он заговорил снова, голос его звучал чуть громче шепота: – Всю жизнь учишься не доверять людям. Особенно в нашем бизнесе, где все сплошь лапочки и очаровашки, кругом твои лучшие друзья и все тебя любят – ровно до того момента, когда предъявишь им счет. Но, богом клянусь, я всегда считал, что Дэвид не такой. Я доверял ему.
– Но?
– Но. – Он фыркнул, снова взглянул на железные балки под потолком, вяло и без радости ухмыльнулся. – Где-то за шесть недель до аварии Дэвид аннулировал нашу страховку. Не на оборудование, только на персонал, в том числе и на себя. Нам как раз надо было платить квартальный взнос, а он вместо этого ее аннулировал. Я был уверен, что это временный ход, что он просто решил потратить деньги на что-то еще, может, вложить их в покупку «Стэдикама».
– С деньгами настолько туго было?
– О да. У меня самого почти ни гроша, и папаша мой в ближайшее время точно не расщедрится. Нам сейчас много кто должен, и, как только они заплатят, все будет нормально, но последние несколько месяцев приходилось крутиться. Так что я понимаю, почему Дэвид так поступил. Я не понимаю, почему он мне об этом не сказал и почему эти деньги так и остались лежать на банковском счете.
– Они все еще там?
Он кивнул:
– Были там, когда его сбила машина. Я оплатил ими страховку, а остальное потратил на первый взнос за «Стэдикам». Я его в кредит приобрел.
– Но вы уверены, что именно Дэвид связывался со страховым агентством?
Пару минут он, похоже, раздумывал – то ли вышвырнуть меня из офиса, то ли рассказать все как есть.