будет, причем почти весь маршрут проходит по Проклятым землям.
– Только не говори, что обгадился со страха, – Леший хитро прищурил один глаз. – То оружие и боеприпасы, которыми ты снабжал нас все эти годы… Где ты их брал? Если бы склады находились в пустошах, то их бы уже давно нашли. Пустоши хожены и перехожены вдоль и поперек. Единственное место, где могло сохраниться оружие, это Проклятые земли.
Что тут скажешь? От проницательного чекиста было сложно что-либо утаить. Поэтому пришлось сознаться:
– Я забирался в зону не более, чем на двадцать километров. А что там дальше, в глубине… один дьявол ведает.
– Печально, – Загребельный сокрушенно покачал головой. – Мне думалось, что полковник Ветров с Проклятыми землями на «ты».
– Думалось ему… – я возмущенно фыркнул.
То ли от нервов, то ли бессознательно пытаясь раздобыть энергию, столь необходимую для заживления ран, я опять почувствовал жуткий голод. Бумажный сверток зашуршал, и зубы вновь впились в кусок мяса. Оно уже приобрело температуру окружающего воздуха. Холодного воздуха. Это могло означать лишь одно – на землю пришла ночь.
Я поежился, чувствуя себя весьма неуютно в футболке, надетой поверх нее легкой демисезонной куртке, спортивных штанах и натянутых на босу ногу кирзаках. Да, конечно же, на мне были еще и бинты! Но даже при таком утеплении выдержать ночь, когда температура падает до пяти-шести градусов… дело, прямо скажу, непростое.
– Костерок бы развести… Как думаешь? – предложил я, поеживаясь.
– Дыму здесь выходить некуда, вентиляция не работает. – Леший осмотрелся. – Все, что можно жечь, либо синтетика, либо покрыто синтетикой. Чадить будет будь здоров. Так и задохнуться недолго. Бывали уже случаи.
– Холод собачий, – пожаловался я.
– Будем греться друг об друга. Иного выхода нет. – Загребельный кивнул на свой котелок: – Сейчас проглочу все это, и двинем спать.
Когда мы вернулись в главный зал, там уже вовсю шла подготовка к ночи. Бойцы обшарили бомбоубежище, которое в предвоенные годы использовалось как ночной клуб. Их добычей стали куски какой-то толстой черной ткани, похоже, раньше служившие светонепроницаемыми шторами, охапки цветной, поблескивающей в свете керосинки полиэтиленовой пленки и целая кипа бухгалтерских бумаг. Навалив весь этот хлам на оторванные от столов крышки, они соорудили примитивную лежанку, на которой впритирку могли уместиться четверо. О мягкости сего ложа говорить не приходилось, зато оно довольно пристойно изолировало от холодного бетонного пола.
Когда все приготовления наконец были закончены, четверо моих товарищей, отбросив чины и должности, на равных стали тянуть жребий. Короткий кусочек провода достался Сергею Чаусову, а вместе с ним и «почетное» право первым заступить на дежурство.
– Повезло, – хихикнул Мурат. – А то от этого бегемота житья нет, то храпит, то ворочается.
– Не волнуйся, Муратик, часика через два я юркну тебе под бочок, – в ответ пообещал морпех.
– Чаусов, Ертаев, а ну, отставить эти ваши любимые