уже почти догоревших костров мы и видели на подходе к поселку. С одной стороны, конечно же, варварство, но, с другой… С другой, я понимал Крайчека. Восстанавливать почву больше никто не будет, так что и теплицы уже вроде как ни к чему. Зато свет… Свет жителям Одинцово прошедшей ночью был необходим позарез. Электрическое освещение периметра уже демонтировали, и огромные, до самого неба костры, это единственное, что могло защитить от призраков, дать возможность подготовиться к дальней дороге.
Но не только разрушенные теплицы да чадящие головешки создавали ощущение безысходной тоски и конца всего сущего. Немалую роль здесь играли вещи. Огромное количество разнообразных человеческих вещей, разбросанных по земле. Одежда, обувь, игрушки, книги, всякие там пузырьки и склянки. Было понятно, что все это добро не потеряли, а специально выпотрошили из рюкзаков и котомок у отправляющихся в изгнание одинцовцев. Однако и это, наверняка совсем непопулярное решение, я тоже понял. Нельзя было отягощать себя лишним грузом. Люди и так слабы, поэтому полное безумие разрешить им тащить с собой балласт. Обзаведутся новым, если, конечно, останутся живы.
– Увидишь что-нибудь подходящее тебе по размеру, бери, – негромко обратился ко мне Загребельный. – Иначе загнешься от холода. Одежда пока чистая, а пролежит день-другой… Ну, короче, сам знаешь, что с ней будет.
После общения со мной Леший стал раздавать приказы своим людям:
– Рассредоточиться. Цепью. Дистанция десять метров. Двигаемся в сторону убежища. Смотрите не вляпайтесь в кровь наездников. Бегом…
Я не дал ему произнести «марш».
– Андрей, ворота! Запереть бы.
Леший отрицательно покачал головой:
– Вдевятером мы «КамАЗ» не сдвинем. Надо скорее добраться до убежища. Глядишь, и отыщем помощников для этой работенки.
– Не пойдет, – заупрямился я. – Пока будем мотаться туда-сюда, внутрь периметра всякой нечисти видимо-невидимо набьется. Так что лучше оставайтесь здесь и держите вход. А я… – Я оттолкнул плечо Сергея Чаусова, который, несмотря на все мои успехи, продолжал подстраховывать и опекать покалеченного полковника бронетанковых войск. – …А я тем временем попробую постучаться в убежище.
На лице Загребельного отразилось сомнение. В этом предложении, конечно же, был свой резон, но отпускать меня одного Леший не решался. Пара наездников на входе – это далеко не все твари, которые могли просочиться внутрь.
– Ничего со мной не случится. Убежище ведь вон оно… – Я мотнул головой в сторону блочной четырнадцатиэтажки, выглядывающей из-за трехэтажного здания, в котором еще вчера размещался штаб Крайчека. – Метров двести пятьдесят, не более.
Я очень надеялся, что мое предложение будет принято. И это не только потому, что оно по всем статьям обставляло план Лешего. Был у меня тут и личный интерес. Там, в убежище, вполне вероятно, находился один человек, с которым я бы хотел выяснить отношения с глазу на глаз, без косых оценивающих взглядов Лешего и его команды.
– Один