Матильда и положила на стол одну из своих карт рубашкой вверх.
– На зло, да? – взвился Тристан. – Мне на зло, старая ведьма? Хорошо! Давай, ты еще ляг под него, шлюха недовыделанная! А я все равно ему сейчас устрою! Я ему разыграю битву при Грюнвальде, посмотрим, как ты запоешь после этого!
Людвиг перевернул лежащую перед ним карту: Суд.
– Круг закрыт, – констатировал Свидетель, сгребая карты со стола. – Guarde san, герр Людвиг.
– Благодарю, – улыбнулся Людвиг Матильде.
– Не стоит, – Матильда пошевелила пальчиками. – Надеюсь, содержимое этого футляра не обманет мои ожидания?
– Давай, надейся! – желчно прошипел красный от злости Тристан. – Представляю, какую муть он тебе впихнул.
– Вы готовы продолжить? – осведомился Свидетель. – Прекрасно, – он принялся раздавать. – Козырь – кубки.
– Опять, – недовольно проворчал Тристан. – Ненавижу повторения.
– Вы это говорили и в прошлый раз, – заметила Матильда. – Повторяетесь, милый Тристан.
– Стерва! – брызнул слюной Тристан. – Давайте, начали!
Свет снова гаснет.
– Ну, – мерзкий голос Тристана. – Слово!
– Я пас.
– Prise.
– Отлично! – Тристан доволен. – На этот раз я – guarde!
Шуршание карт.
– Кстати, мадам, – Людвиг возобновляет светскую беседу, – вы по-прежнему не спите в полнолуние?
– Увы, – усталый вздох Матильды. – Это доставляет мне невыносимые мучения.
– Простите, я совсем не хотел вас… – смущается Людвиг.
– Что вы! – перебивает Матильда. – Мне приятно, что вы помните о такой незначительной мелочи! Тем более, что я уже нашла хоть какое-то лекарство: научилась занимать себя разными головоломками. Вроде вычисления картины неба в тот же день, но, скажем, лет так триста назад. Семьдесят семь часов захватывающих расчетов – и головной боли даже ни намека!
– Вы не перестаете меня удивлять, мадам, – Людвиг сдержанно восторгается. – Ну а вы, Тристан, чем развлекаетесь в полнолуние?
– Читаю Протоколы известных вам мудрецов, – плюется желчью Тристан. – Очень, знаете ли, бодрит.
– Не сомневаюсь! – веселый смех Людвига. – Сам люблю!
– Ой, и что вы говорите? – отвратительно квакает Тристан. – Рад, что вам нравится наше народное творчество! Я вот тоже читал про эту самую «вашу борьбу», и таки должен сказать, что смертельно скучал. Тот же Ульянов в социистике и сочнее, и глубже. Кстати, что вы на это скажете?
Опять ватная тишина. Затем слабый голос Матильды:
– Карту.
– Раньше думать было нужно! – радостный вопль Тристана. – Лично я – не располагаю! И не имею желания!
– От вас никто и не ждет.
– Мадам, – говорит Людвиг, и на стол тихо ложится карта.
– Благодарю, – сдержанно роняет Матильда. – Свет, будьте добры.
У стола уже возник низенький секундант с кейсом, Тристан лениво развалился в кресле и безучастно копался в своих встрепанных седых бакенбардах, а Матильда, тяжело дыша, напряженно сверлила взглядом