не вызывать кривотолков. Сначала участливо спрашивали, доброжелательно кивая головой. Потом стали пожимать плечами, некоторые прятали улыбки. А как же? Франция – она и в Африке Франция! Там всё есть! Особенно этого добра, вон сколько!
Мария старалась не обращать на всё это внимания, в конце – концов, кому какое дело до её личной жизни. Больше всего Марию раздражало то, что её жалели. Она была уверена в Боброве, в его чувствах к ней, в его порядочности, но вот обстоятельства, расстояния. Сомнения начинали главенствовать в её размышлениях. Он был очень далеко, и она всё чаще и чаще начинала предчувствовать, что он может оставить её. И эти мысли не покидали её. Почти каждый день, после работы она заходила к Алине Михайловне, иногда засиживалась допоздна, часто оставалась на ночь. Мама Севы как могла, успокаивала её и в последнее время поддержка матери, её уверенность оставались последней надеждой Марии. Конечно, она знала, что Алина Михайловна втайне от неё буквально бомбардирует сына письмами. И когда отложили свадьбу во второй раз – это окончательно расстроило её.
Мария положила трубку, потому что говорить с ним уже не было никаких сил. Она вышла из кабины переговорного пункта, благодарно кивнула головой оператору и медленно пошла к выходу. Она не любила говорить из дому, это её стесняло, даже если дома никого не было. Она чувствовала, что что-то изменилось в нём. Боб её стеснялся, он оправдывался, значит, он совершил недостойный поступок. Мария великолепно знала его и свободно могла определить его душевное состояние по его интонации. Наверное, у него там есть женщина, всё сводилось только к этому. Бобров был очень осторожен в своих поступках и только та, давняя история с Натальей Прокофьевой и только раз внесла разлад в их отношения. Но это было очень давно и после того случая у неё не было повода не доверять ему, о ней она больше ничего не слышала. Мария верила в крепость чувств, ей казалось, что ради любимого человека можно выдержать всё, но как простить предательство она не знала. Иногда ей казалось, что лучше всего этого не было бы, свадьбы, приготовления…можно было бы так, как многие делают сейчас, тихо, по-будничному сойтись и жить вместе.
Мария подумала вдруг о Наталье Прокофьевой. В последнее время Мария часто вспоминала о ней, она ещё помнила, сколько слёз было пролито из-за неё. Ещё тогда он клялся, что между ними всё кончено, но почему-то она не верила ему. Успокаивало только то, что теперь он далеко не только от неё, от Марии, но и от Натальи Прокофьевой.
Интересно было бы узнать, где она сейчас. Мария напрягла память, почему-то она вспомнила записную книжку Боба. Как-то, совсем случайно она обратила внимание на номер телефона, рядом едва заметно карандашом была выведена буква «Н». Это был не его почерк, и она спросила у него об этом. Он разнервничался, отчаянно доказывая, что она его необоснованно ревнует по каждому глупому поводу, а номер этого телефона его нового знакомого по имени Николай. А почему он не написал своё имя полностью, Сева не знает. Номер она тогда запомнила,