серьезно, О’Нил? Посмотрись в боковое зеркало, помаши Гринчу в отражении и дай дяде довезти тебя до дома живой и не заблевавшей салон, – он расхохотался в голос, мягко оттесняя меня обеими руками от машины.
– Блять, Майкл, да какого хуя ты так себя со мной ведешь, командуешь? – я топнула ножкой, осознавая комичность ситуации, но я была в бешенстве.
– Оооо, – протянул он, вскинув брови, – я еще тебе рот с мылом помою. Быстро закидывай свой прекрасный зад в машину. Сара, я сейчас не шучу. Быстро.
Это незаконно – быть таким! Таким, которого слушаешься, открыв рот. Просто, потому что колени подкашиваются от одного звука твоего имени, которое вырывается из его красиво очерченных губ, как урчание кота.
– Ебучий святоша в татухах. Ненавижу тебя, Тёрнер, – буркнула я себе под нос. Под его пристальным взглядом я плавилась, злилась, проклинала себя и сходила с ума. И, конечно же, покорно шла к пассажирской двери.
Отодвинув кресло чуть дальше, я благостно откинулась назад и небрежно кинула скрещенные ноги на приборную панель, чем привлекла заинтересованный взгляд Майкла. Он позволил себе задержать взор всего на доли секунд, но я знала – он смотрит на мои ноги. Довольно ухмыльнувшись, я сложила руки на груди и прикрыла глаза.
– Ну давай, папочка, вези меня домой, – сарказм сочился из каждого сказанного мною слова.
Майкл пропустил мою детскую колкость мимо ушей и молча завел мотор. Мы выехали из резиденции Морингов под играющий в магнитоле Where Is My Mind? – Pixies. Да уж, я бы тоже хотела знать, где мой разум, когда рядом Майкл-мать-его-Тёрнер.
Его скульптурные руки вели мою машину. Его зеленые глаза с опущенными веками неустанно следили за дорогой. Его челюсти были сурово сжаты. А я больше всего на свете хотела дотронуться до этого прекрасного лица, частично скрытого от меня капюшоном черной толстовки и растопить этот лед своей нежностью.
***
Сара О’Нил. Такая красивая, дерзкая, но такая маленькая и нежная. Черт, никогда бы не подумал, что могу чувствовать потребность в девчонке настолько сильно. И ноги ее эти – длинные, спортивные, крышу сносит, аж до зубного скрежета. Стерва, специально закинула их так, чтобы я видел.
И впервые в жизни я не хочу оказаться между этих ног. Точнее, хочу, но в особенный момент. Но больше всего на свете хочется сгрести ее в охапку, как тогда на холме, и не отпускать. Гладить волосы, вдыхать мятный запах, смотреть в синие глаза, тонуть в них и целовать ее горячие губы каждый раз, как в последний. Я хочу о ней заботится – об этой наивной, глупой, саркастичной занозе в заднице. Да, и зад у нее фан-тас-ти-чес-кий. Уфф, рули, мужик, и старайся не палиться перед ней. Сам же все обломал. Ебучий святоша – в точку, малышка.
***
– Есть хочешь? – Майкл прервал молчание первым.
– Не откажусь от кофе и анальгетика – голова раскалывается, – я и не соврала: виски ломило снова до тошноты.
– Понял, сейчас заскочим в аптеку и найдем тебе кофе, маленькая пьяница, – он улыбнулся глазами, и