свою куртку, источавшую мой самый желанный аромат на свете. Оставив меня с ворохом чувств, разрывающими мое сердце.
Я смотрела на него в окно, как он снова накидывает на свои непослушные волосы капюшон, словно покрываясь своей драконьей чешуей. Как задумчиво смотрит вдаль и подкуривает сигарету. Как поворачивается в мою сторону и смотрит на меня. Смотрит так, что сердце выпрыгивает из груди, потому что только слепой и тупой не видит ту химию, которая между нами. И эти два идиота на всю округу это мы – Сара О’Нил и Майкл-мать-его-Тёрнер.
Оставшуюся дорогу до моего дома мы ехали в гробовой тишине, в которой было больше смысла и чувств, чем в наших разговорах: он украдкой смотрел, как я, будто бы невзначай, крутила в пальцах его подарок, а я видела его довольную ухмылку в боковом зеркале, и моя душа пела.
***
Как ей это удается: выводить меня на эмоции одним своим взглядом? Она невыносимая и одновременно самая желанная девчонка в мире. Ее слепая ревность обостряет все мои чувства до предела, и это какой-то сумасшедший кайф. Ты – мой кайф, О’Нил. И мне все труднее держать себя в руках при виде тебя.
***
Я вышла из машины и снова жестом молча потребовала ключи от своего Доджа. На этот раз не пришлось выслушивать колкости и шуточки – он положил мне их в руку и притянул к себе, положив одну ладонь в район моей поясницы. Майкл смотрел на меня сверху вниз, а я медленно тонула в этом зеленом омуте, державшись за ключи в моей руке, чтобы не улететь от этого взгляда. Тёрнер снова был так близко ко мне, что в горле пересохло, а сердце крутило сальто, ударяясь в ребра. Его же дыхание было ровным и спокойным. Майкл наклонился к моему уху и тихо сказал ласкающим бархатным голосом:
– Обещай мне больше так не напиваться, принцесса, потому что я не всегда смогу быть рядом. Я волнуюсь за тебя.
Он снова обнял меня, как медведь своими огромными руками, и нежно поцеловал в макушку.
Маяк
Вот уже три недели я просыпаюсь с одним и тем же вопросом: что происходит между мной и Майклом-мать-его-Тёрнером. Это не похоже… Да ни хрена это ни на что не похоже. Всё происходящее не умещается ни в какие рамки, признанные цивилизованным обществом.
Мы не друзья. Потому что друзей не раздевают глазами, не звонят с пожеланиями спокойной ночи и уже тем более жадно не облизываются, стоит мне появиться в узких джинсах. Да, и друзей не хотят соблазнить, надевая самые узкие джинсы из арсенала, выгодно подчёркивающие выдающиеся формы. Правда, Сара?
Мы не пара. Опять же, в традиционном понимании. За эти недели Майкл ни разу не поцеловал меня в губы. Ни разу. Это я могу объяснить либо гладиаторской выдержкой, либо по утрам он пьёт чай с бромом. Он не знакомит со своими друзьями, не ходит на свидания в людные места, не пытается набиться на пироги к моей маме.
И уж точно мы не любовники. Возможно, потому что я ещё девственница. Хотя, я понимаю, что, когда Тёрнер подходит и обнимает меня сзади, навряд ли я упираюсь бёдрами в спрятанный под его джинсами дробовик. И да, я узнала, что такое сексуальное