за столом перебирая бумаги в явном нежелании идти домой, мне привиделся короткий сон. Я увидел листья пальм, которые словно широкие зазубренные сабли чернели на фоне синего ночного тропического неба. Сам небосвод был усыпанный гигантскими и древними звездами, а нагромождения старинного города отсекали геометрически правильные зубцы. У стен бродили звероголовые боги, львы ревели в темноте, свистели гиены, и стража глухо била древками копий об земляной пол в проходах ворот. Вечность, скрутила сознание как тяжелую намокшую тряпку, а потом со всплеском бросила в черный омут прошлого. Я захлебнулся и начал тонуть, потом резко открыл глаза.
Хуссейн также сидел за столом, уткнувшись в бумаги. Потом он отвлекся на минуту, вспомнил о моем существовании и спросил:
– Хочешь завтра в Бабиль? Дел все равно нет.
«Бабиль» – Вавилон по-арабски, и я сказал, что конечно хочу. Утром за мной заехал водитель и на раздолбанной машине мы выдвинулись в Вавилон. Дорога через бесчисленные поселки, заваленные мусором и пылью, заняла не больше часа. Мы въехали в оазис финиковых пальм и остановились на стоянке, дальше нужно было идти пешком. Здесь, вблизи Евфрата, было много зелени, серо-желтую пустыню скрывала трава, в кустах и акациях трещали птицы, а бесчисленные каналы поблескивали тяжелой глинистой водой.
Тропинка привела к пункту продажи билетов, где нас пропустили без всякой платы. Туристов все равно не было, кроме того, кассир узнал, что я из России и был крайне обрадован этим обстоятельством.
Через ярко-синие ворота богини Иштар мы вступили в город. Узкая, проложенная, словно на дне колодца тропа, вела между стен из древнего песчаника в лабиринт обплывших строений столицы древнего царства. Стены были испещрены разрушительным временем, в некоторых местах, на углах и перекрестках отчетливо была видна клинопись. Бесконечный лабиринт пустынного цвета стен, казалось, не имел ни выхода, ни входа. Следуя вдавленным много тысяч лет назад знакам, я повернул за угол, и вступил в квадратный зал. Солнце внезапно исчезло, а мой провожатый растворился в мареве жаркого полдня. Зал был закрыт полуразрушенным куполом, тени в углах дрожали и шевелились, и чей-то шепот казалось, шелестел по темным углам:
– Мы знаем тебя, мы тебя знаем…
Я поднял голову, и закружился, следуя вверх, в яркое небо в дырявом куполе, за водоворотом духов всех пустынь и степей, за их призрачными армиями, за леопардами, царями и войнами, за руинами их столиц и шатрами властителей, стертых давным-давно и превратившихся в ковыль и в пыль.
– I lost you – проговорил водитель, появившийся в дверном проеме – Йелла, go. И он показал руками направление. Я пошел за водителем. Мы еще полчаса побродили по улицам с древним асфальтом под ногами, а потом развернулись и пошли в сторону машины. Делать было больше нечего. Вавилон был пуст и мертв, а еще становилось нестерпимо жарко, романтизм обстановки выпаривался из организма и стекал по спине вместе с каплями пота.
В