углах снова сгустилась маслянистая тьма, и тут я услышал звук, который привлек внимание обезьяны. То был гул мотора. Или тракторного двигателя. Он становился громче.
Из передней части дома донесся тревожный крик.
Светоносец, застрявший в столовой, выключил фонарь.
Поисковая партия спешно покинула кухню. Под их лапами трещал линолеум, но никаких других звуков не раздавалось.
Выбираясь из столовой, они соблюдали тот же порядок, что и прежде, когда входили в бунгало с улицы.
Все это было проделано так беззвучно, что я не поверил в их уход. Казалось, обезьяны играют со мной и ждут за порогом. Когда я выйду с кухни, они столпятся вокруг, радостно завопят: «Сюрприз!» – вцепятся мне в глаза, разорвут губы и станут предсказывать будущее по моим внутренностям.
Рычание мотора становилось громче, хотя транспортное средство, производившее этот шум, находилось еще довольно далеко.
Я посвятил изучению Форт-Уиверна много ночей, но ни разу не слышал здесь механического звука. Обычно тут было тихо, как после конца света, когда перестает вставать солнце, звезды не меняют своего места на небе и единственным звуком становится тихий стон ветра, дующего неизвестно откуда.
Осторожно выбираясь из чулана для швабр, я вспомнил о вопросе, который задал Бобби, когда я попросил его прибыть по реке: «Идти крадучись или открыто?»
Я ответил, что красться уже не имеет смысла, но это не означало, что он может прибыть сюда под стук барабана и звуки фанфар. Наоборот, я велел ему беречь задницу.
Хотя мне не приходило в голову, что Бобби приедет в Уиверн, теперь я почти не сомневался, что приближается его джип. Черт, этого следовало ожидать. Бобби есть Бобби.
Сначала я подумал, что отряд испугался шума двигателя, что они сбежали из-за страха обнаружения и преследования. Большую часть времени они скрывались в холмах, в глуши, приходя в Мунлайт-Бей (ради чего, непонятно) только после захода солнца и предпочитая наносить свои визиты по ночам, под двойным покровом темноты и тумана. Но даже тогда они придерживались дренажных труб, парков, оврагов, пересохших русел, пустых автостоянок или просто перебирались с дерева на дерево. За редким исключением они не показывались и проявляли чудеса конспирации, перемещаясь среди нас так же незаметно, как термиты, грызущие стены домов, или дождевые черви, вскапывающие землю у нас под ногами.
Однако здесь, на привычной для них территории, реакция резусов на гул мотора могла быть более дерзкой и агрессивной, чем в городе. Они могли вообще бежать не от него, а к нему. Если обезьяны скрытно последуют за машиной, дождутся, пока водитель припаркует ее и выйдет наружу…
Звук мотора становился все громче. Машина находилась по соседству – возможно, лишь в нескольких кварталах.
Плюнув на осторожность и тряся ногой так, словно я хотел сбросить боль, как вцепившуюся в лодыжку дворнягу, я кое-как выбрался из кухни и прошел в оставленную обезьянами столовую. Судя по всему, в гостиной тоже никто не задержался.
Я