в сторону торгового центра Мертвого Города, где мы договорились встретиться.
Я захромал вслед за удалявшимся шумом. Боль в лодыжке прошла, но мышцу продолжало дергать. Судорога могла вернуться в любой момент, так что о беге было нечего и думать.
Сверху донеслось хлопанье крыльев, разрезавших воздух, как кривые ятаганы. Я поднял глаза и с опаской пригнулся, когда стая птиц пролетела у меня над головой и исчезла в ночи.
Скорость и темнота помешали мне определить их вид. Это могла быть та самая таинственная команда, сидевшая на дереве, из-под которого я звонил Бобби.
Когда я добрался до конца квартала, стая кружила над перекрестком, словно дожидаясь меня. Я насчитал десять-двенадцать птиц. На сей раз их было больше, чем в ветвях магнолии.
Поведение птиц было странным, но я не думал, что они хотят причинить мне вред.
Но даже если я ошибался и они представляли какую-то опасность, сбежать от них было невозможно. Куда бы я ни пошел, они тут же последовали бы за мной.
Они летели медленнее, чем раньше; свет заходящей луны позволил мне рассмотреть их. Похоже, это были козодои. Мы вели с ними один образ жизни, и я хорошо изучил их повадки.
Козодои питаются насекомыми – бабочками, летучими муравьями, москитами, жуками – и съедают их на лету. Выхватывая из воздуха мошек, они мечутся взад-вперед, и их можно отличить не только по внешнему виду, но и по характерной манере летать.
Полнолуние предоставляло им прекрасные возможности для банкета; насекомые были видны как на ладони. Обычно в таких условиях козодои пируют, не зная отдыха и оглашая воздух пронзительными криками.
Лампа луны, которую сейчас не скрывали облака, обеспечивала хорошую охоту, но птицы не собирались пользоваться этим преимуществом. Вопреки инстинкту, они не обращали внимания на лунный свет и продолжали безостановочно летать по кругу диаметром метров в двенадцать. Бо́льшая часть держалась стаей, но три пары летели рядом, не ловя мошек и не издавая ни единого крика.
Я миновал перекресток и пошел дальше.
Отдаленный гул мотора внезапно оборвался. Если это был джип Бобби – значит, он прибыл на место встречи.
Я дошел до трети квартала, когда стая последовала за мной. Птицы держались чуть выше, чем раньше, но все же достаточно низко, чтобы заставить меня пригнуться.
Когда я добрался до следующего перекрестка, они снова устроили птичью карусель без каллиопы[9], держась на высоте в девять-десять метров. Хотя любая попытка сосчитать их вызвала бы более сильное головокружение, чем бутылка текилы, я был уверен, что козодоев стало больше.
Мы прошли еще два квартала; не было необходимости пересчитывать птиц, чтобы убедиться в росте стаи. Когда я добрался до тройного перекрестка, которым заканчивалась улица, надо мной тихо кружила как минимум сотня птиц. Теперь они разбились на пары и составили два кольца, одно повыше, другое пониже. Расстояние между кольцами составляло от полутора до трех метров.
Я поднял глаза и застыл