шаг. Правильно, конечно: они пытаются выйти из роя. Но мне-то теперь нужно бежать! Оказаться под открытым небом — ещё один способ со всем этим скорее покончить. Как там мои товарищи? Я кручусь во все стороны. Смешно: если бы эти штуки были вполовину меньше, я был бы давно уже мёртв. А так — ничего, получается. Только колени нужно поднимать выше, чтобы при беге не споткнуться о куски порубленного противника, да чаще оборачиваться, потому что теперь они чаще догоняют, чем преграждают путь.
Начинаю уставать: огненным обручем сдавливает грудь, тяжелеют руки, темнеет в глазах. Спотыкаюсь раз, другой… Нелепо взмахиваю руками, рискуя поранить себя лезвием…
И вдруг я оказываюсь под открытым небом.
Глухо вскрикнув, пытаюсь вернуться — не тут-то было! Буксир, из-под которого я выскочил, быстро опускается на землю. Сильнейший порыв ветра бросает меня на колени. Над головой бичом перекатывается гром, сверху падает плотная масса воды. Но я уже прихожу в себя: встаю на ноги, поднимаю лицо и руки с зажатыми в них клинками.
Дождь смывает с меня пот и грязь.
Я рычу — это мой смех. Я слеп от усталости — это моя жизнь. Мне нравится, когда темно. Я ненавижу свет. Сверкает молния. Выпад. Промах. Кричу от разочарования. Когда-нибудь я всё-таки её подсеку. Сырым холстом рвётся лоскутами небо. Мой крик заглушает перекаты грома.
Из толщи дождя проступает сверкающее тело торнадо. Захваченная вихрем вода отблёскивает сталью. Торнадо выглядит гигантским змеем, который стоит на хвосте и головой упирается в небо. Это полоз за мной вернулся. Тот самый, которого я сожрал два отбоя назад. Он пришёл, чтобы свести со мной счёты. Гул становится невыносимым. Капли дождя, раскрученные ветром, кусают левую щеку. Мне приходится отвернуться вправо, чтобы сберечь глаза. Ветер настолько плотен, что я откидываюсь влево, едва не ложусь на воздух. Как же неудобно будет из этого положения ударить змея!
Из-за правого плеча слышу крики. Кто-то зовёт. Напрасно! Сейчас я покажу этой твари, как умирает человек. Я делаю шаг, разминаю кисти рук, раскручивая веером оружие, примериваясь для решительных ударов. Вот она — последняя битва! Самое время показать депам, кто в этом мире хозяин. Я убью его. Я убью их всех! Зарублю на хрен!..
Что-то тяжёлое накрывает голову. Кажется, меня ударили. Кто посмел? Слабеют руки. Из ладоней скользит оружие. Я падаю сквозь вечность в никуда.
Меня подхватывают и несут…
3. ИВАН КУПЧЕНКО
— Тебя как зовут, Рыжий?
Его лицо было передо мной, и я видел, как он старался, но не мог постичь, о чём это его спрашивают.
— Это шутка такая? — спустя долгую минуту отозвался Рыжий.
За стенами убежища — ливень. Гроза отбушевала, теперь просто льёт: безнадёжно, безысходно, беспросветно. Почва, насколько пелена дождя позволяет видеть, сплошь покрыта водой. Грунт не успевает впитывать влагу, и теперь всё пространство вокруг превратилось в одно непроходимое болото.
— Нет, —