выдвигающихся лезвий. Невозможно! Не кто-нибудь — он сам отбирал пятерых бойцов в охранение из шести десятков добровольцев. Конкурс один к двенадцати, и все пятеро оказались агентами?
Пек присел на свой походный раскладной стул и ещё раз окинул взглядом рюкзаки, замаскированные под котомки: старательно засаленные снаружи, вымаранные, измазанные, латаные, но на деле из крепкой, прорезиненной ткани, с люверсами по периметру клапанов, с мелкой нейлоновой шнуровкой, с многочисленными карманами и кармашками, и в каждом — предметы на все случаи жизни. Одинаковые предметы! Это не личные вещи. Это экипировка.
«Такого не может быть! — в отчаянии думал Пек. — Это ошибка!»
Он ничего не делал такого, что могло бросить тень на его «честное купеческое». Зная человеческую натуру, виру родственникам выплачивал вперёд и в двойном размере. А однажды конвой не обратился в разбойников: наёмники не попытались ограбить его на обратной дороге. Все в целости вернулись…
«Что могло подвигнуть московитов на столь масштабную операцию? Ведь им нужно было не просто угадать, в каком землячестве я буду собирать конвой. Они должны были выяснить предпочтения инкубов. Но это ещё можно списать на везение. А как они подобрали бойцов с подходящим геномом? Требования к хромосомному набору известны только центру репродукции в Шостке, где перед каждым рейсом настраивают сепаратор. Ни я, ни инкубы понятия не имеем, кто нам на этот раз понадобится. Претендент во время собеседования присаживается на крышку сепаратора, и у меня индикатор либо „горит”, и я ставлю парня на довольствие, либо не реагирует, и я вызываю следующего… Это что же получается: все шесть десятков претендентов были агентами?!»
Спустя минуту Пек понял, что московиты могли завербовать конвой ПОСЛЕ отбора. Это предположение было более вероятным. Иногда Мутному удавалось в интерференционной картине озера Тьмы отыскать точку хронодепрессии. Ткань, опущенная в эту точку, приобретала свойство замедлять время. Озеро Пека обеспечивало пять минут жизни внутри убежища из такого фандра против одной минуты реального времени снаружи.
«Почему не быть фандру с коэффициентом замедления один к десяти или к сотне? — размышлял Пек. — После набора я даю конвою три отбоя на прощание с семьями. На самом деле для этих людей вполне могло пройти три десятка отбоев, если использовался фандр хронодепрессии. Достаточный срок для вербовки и обучения. Параллельно основному отряду московиты подготовили резервный, который сопровождал меня от самой Московии. Просто так. На всякий случай. И когда химеры уничтожили конвой, в действие вступила резервная группа…»
Пек, не вставая со стула, протянул руку к столу и вытащил из свёртка холодильника банку с пивом. С удовольствием понаблюдал, как поверхность банки покрывается тонким бисером конденсата, и сковырнул язычок задрайки…
Предположение о вербовке конвоя после набора казалось остроумным, но противоречило фактам: в этом случае дублирующая группа должна была состоять из лучше обученных бойцов,