собственных братьях и сестрах, для которых она была авторитетом, нянькой и помощницей, легко можно представить, в каком отчаянии и тоске пребывала сейчас маленькая мисс Прайс.
Величие и роскошь дома потрясли ее, но не успокоили. Комнаты казались огромными залами, и от этого сама Фанни чувствовала себя еще меньше, и она не ходила по ним, а буквально перемещалась, боясь дотронуться до мебели. Она старалась побольше оставаться в своей комнатушке и плакать в одиночестве. И каждый вечер та самая девочка, которая, по предположению взрослых, должна была ощущать себя счастливейшим существом, заползала под одеяло и, уткнувшись лицом в подушку, рыдала до тех пор, пока сон не одолевал ее. Так прошла целая неделя, и ничего бы не изменилось, но, как-то раз, кузен Эдмунд застал Фанни, плачущей прямо на ступеньках мезонина.
— Милая кузина, — ласково заговорил он, — что произошло? — Фанни не отвечала, а только всхлипнула и закрыла лицо руками. Тогда Эдмунд присел рядом с ней на ступеньки и, стараясь не обидеть девочку, начал расспрашивать ее, пытаясь добраться до сути. — Может, ты заболела? Я надеюсь, тебя никто не обидел? А может, ты просто поссорилась с Марией или с Джулией? А если ты расстроилась из-за того, что не поняла что-то из уроков, то я с радостью объясню тебе все, что пожелаешь… Короче, если от меня что-то зависит, и я смогу помочь, то скажи — и я к твоим услугам.
Девочка продолжала плакать, иногда бормоча лишь: «Нет-нет, ничего не надо», но Эдмунд проявил упорство и настойчивость и продолжал искать причину ее горя. Наконец, он заговорил о бывшем доме Фанни и, когда она разрыдалась, сразу понял, что наконец-то докопался до истины. Он только вздохнул, покачал головой и принялся, как мог, утешать кузину.
— Если ты скучаешь без мамы, — серьезно заговорил он, — это только значит, что ты — хорошая дочь. Но не забывай, что теперь ты с нами — а мы тоже твои родственники, и не такие уж дальние. Ну, перестань плакать и пошли, прогуляемся по парку. А там ты мне все расскажешь про своих братьев и сестер. Пошли?
Фанни утерла слезы, и, улыбнувшись, кивнула. Из ее слов Эдмунд понял, что кузина любила все свое семейство, но один из братьев был ей особенно дорог. Звали его Уильям, и Фанни по нему очень сильно соскучилась. Он — самый старший — был, кроме того, постоянным участником и заводилой во всех их играх. Уильям сильно переживал, узнав, что сестра уезжает из дома и сокрушался по поводу того, что теперь они увидятся нескоро.
— И это все? — засмеялся Эдмунд. — Но ведь он тебе обязательно напишет, глупенькая.
— Да, но только он попросил, чтобы первой написала ему я, — призналась Фанни.
— И когда ты собираешься это сделать?
— Не знаю, — смутилась девочка. — У меня даже бумаги нет…
— Если дело только за этим, то можешь не огорчаться. Я дам тебе и бумагу и все, что попросишь. Можешь написать Уильяму хоть сейчас… Ну как, ты немного повеселела?
— Конечно.
— Тогда не будем терять времени. Пойдем