дотронулась до соломенной куколки в криво сшитой одежке.
– Инесса далеко. Рон близко.
– Отправили бы жалобу…
– Я цитаделец по происхождению, моя шкура мало кого заинтересует в Инессе.
– Вы ошибаетесь!
– Ты зашла бы сюда, если бы не потребовалось мое свидетельство за этого колдуна?
Я помотала головой.
– Кто он тебе?
– Наставник.
– Колдун – человеку? Езжай домой.
– Удивительно, как старательно меня туда все отправляют.
К вечеру ветер нагнал тучи, темные, мрачные. Пыль металась по улицам, силясь прорваться в скоро закрывшиеся окна, на меня она накинулась, хлестнув по щеке жаркой ладонью приближающейся грозы.
Куда податься?
Оседлать Пеструшку и уехать домой?
Первые капли сорвались с набрякшей тучи в сухую землю, оставив крупные влажные следы. Я подставила ладонь, смотря, как она намокает под усиливающимся дождем, на западе сверкнул длинный хвост молнии. Гром раскатился над переправой, глуша остальные звуки, хлопнули ставни еще не закрытых окон, попрятались в будки собаки.
Я сорвалась с места, на бегу накидывая капюшон.
У высокого частокола из потемневших от времени бревен остановилась. Верхушки у бревен, протыкавшие небо, тщательно заточены. Легко не перелезешь. Будь тихо, тут же залаяли бы собаки, предупреждая о приближении чужака, но небо снова сверкнуло раскатившимися алмазами молний, а их догнал гром. Собаки молчали.
Ворота стояли закрытыми, но калитка в них скрипела несмазанными петлями, мотаясь на ветру. Стражник вжался под козырек, прячась от плетей дождя, даже через плотную кожу куртки больно лупящих по спине.
Истоку нравилась гроза, они были похожи.
Я вытянула ладонь. Стражник тяжело опустился на землю, на лице застыла глуповатая полуулыбка. У него должен быть напарник, не остался же он один на посту.
Напарник выглянул из сторожки с флягой в руке. Как не погреться в такой дождь добрым вином, да и кто осмелится лезть на заставу?
– Эй, куда? – Я затолкала обмякшее тело в сторожку, подумала, достала пробку из фляги, щедро смочив мужчине рот и намеренно пролив вина еще на ворот. Даже на запах вино было крепким – вымороженным. Себе на память я взяла плащ, мне он был до пят, а глубокий капюшон надежно скрывал косу и лицо. Флягу я прихватила с собой. Огляделась. Но все попрятались от дождя. Теперь второй стражник тоже пах вином, флягу я ему оставила. Очнется – пригодится.
Найти порубы не составило труда. Три пятистенных сруба без окон с узкими отверстиями у самой крыши – пустить свежий воздух, выветрить вонь. Караульных было двое, они расхаживали по кругу, перекрикиваясь от скуки:
– Грозу, поди, колдун подозвал!
– Он в асбестовых цепях сидит, куда ему!
– Кто этих колдунов знает, слишком он смирный. Вот смоет нас к бесам, будет Рон знать, как руки к их брату протягивать.
– Тише ты! Еще услышит!
– Колдун или Рон?
– Колдун-то что? Пусть слышит! Эй! – Он постучал по двери одного из порубов. –