И собой хорош, подумаешь, половины зубов не хватает и шрам на шраме, зато воин, сразу видно. – Хорхе зло скрипнул зубами, которых действительно недоставало, но не половины, а одной четвертой. – Нет, Бренн, ты, конечно, тоже мужик хоть куда. И зубы все на месте. Да нет тебя вечно. То на границу уедешь, то на край земли, то по бабам пойдешь. Филипп! Ах! Как я тебя не заметила! Как возмужал! Как похорошел! – Тот победно улыбнулся, мол, у меня придраться не к чему! – Все детишек дрессируешь! Молодец!!! Умница моя! – закончила Лисса и прыгнула к моему братцу на колени. Тот крякнул, а мы радостно заулыбались. Вот тебе. Получай, цитаделец силовой!
– Ты зачем ее пригласила? – зашипела я на ухо подруге, пока Лисса лобзала Фила.
– Я сдуру на собрании с Катариной еду обсуждала, а Лисса рядом вертелась.
– Ну вертелась бы. Звать-то зачем?
– Чтобы она меня потом на всю Инессу ославила?
– Она и так ославит. За это не волнуйся! – рычала Катарина, проверяя швы на платье. Я поймала себя на том, что недоверчиво трогаю нос.
Праздник катился по классической схеме. Сначала все пили и ели. В процессе этого действа к веселью присоединились еще несколько лиц. Зашли ведьмочки из группы, где училась Айна, пришли двое воздыхателей рыжухи, которые хоть и побаивались Хорхе, но немножко меньше, чем возможности упустить шанс поцеловать в конопатую щеку объект вожделения. Явилась Катаринина ученица, худенькая пятнадцатилетняя девушка. Она что-то перепутала и пришла каяться. И тут же была усажена за стол, а раскрасневшаяся учительница только пива подопечной подливала. Лисса переползала с одних коленей на другие, продолжая истекать ядом, но больше никого не раздражала – яд, разбавленный алкоголем, перестал быть таким убийственным. Мы бились с Айной над вопросом – в чем секрет подобного противоядия. Я настаивала на том, что пьяная Лисса хуже соображает и медленнее говорит, а Айна встала за теорию, что гадость к нам пьяненьким не липнет. Сошлись мы только в одном – надо чаще Лиссу поить, авось подобреет.
От дыма и выпитого у меня обнесло голову, и я отправилась на улицу подышать воздухом и дощатый домик на задворках проведать.
– Плохо? – участливо спросили за спиной. Я резко обернулась и уперлась носом в могучую грудь Хорхе.
– Ну вроде как. А ты чего здесь?
– Устал я что-то. Это Айна у нас на дебоши мастерица. Осенью пахнет, чуешь? – Ничего я не чуяла, по мне ночь как ночь.
– Нет.
– Пахнет. Знаешь, бывает так, еще тепло, листва зеленая, а осень уже на пороге. Кажется, чуть-чуть – и наступит.
– На больную мозоль! – саркастически сказала я. Воину явно было неуютно, для него мы все желторотики – юнцы, только пересекшие порог взросления. Молодые, неопытные, наивные, полные глупых и ненужных надежд. Хотя сам виноват, женился бы на зрелой женщине, будто мало в Инессе молодых вдов: каждый год нет-нет, да в овраг вниз головой кто свалится, кто силу не рассчитает, кто цитадельца на безлюдье встретит, а тот сильнее окажется. Нет, взял девку самую бойкую, красивую и рыжую.