заказа, показывала ему на смартфоне фотографии готовых своих картин, рассказывала о новых творческих планах.
– Нарисуй меня, – неожиданно попросил Максим. – Когда ты станешь богатой, знаменитой и узнаваемой, буду показывать приятелям созданный тобой портрет.
Настя улыбнулась. Костя любил повторять, что художник она от слова «худо». Достала ручку, ежедневник, вырвала из него листок.
Палка, палка, огуречик. Человечек вышел смешной и корявый. «Максиму от Насти», – приписала она снизу, поставила дату. Протянула ему разрисованную страницу.
– Я художник, я так вижу, – веселилась Анастасия, пока Максим разглядывал ее творение.
Снег к середине апреля растаял, и Настя думала уже убрать до осени пальто, как вдруг устойчивая на первый взгляд погода, переменилась, скрылось за тяжелыми тучами солнце, прокатилась по улицам волна холодного ветра. Город снова оказался в плену у зимы, засыпанный белой порошей.
Времени с утра оставалось впритык, и лифт, не появляющийся уже четыре минуты, заставлял Анастасию, отводившую детей в сад, напряженно и нервно прохаживаться по коридору.
– Да, что же это за такое! – она в очередной раз нажимала подсвеченную красным ободком кнопку, ярким немигающим глазом уставившуюся на них с желтой, шершавой стены.
Кабина, наконец, распахнула перед ними двойные железные двери, беззвучно тронулась с места, подвластная упорядоченному движению тросов и шестеренок. Не доехав, однако, до пункта назначения, лифт остановился на втором этаже, замер в оцепенении, равнодушный к любым, совершаемым Настей, манипуляциям. Минут через пять им с детьми все же удалось оказаться снаружи, спуститься вниз по мрачной, темной лестнице с перегоревшими накануне электрическими светильниками.
На улице бушевала метель.
– Хорошо, хоть резину не поменяла, – недовольно ворчала Анастасия, пытаясь попасть ключом в замок зажигания, замерзшими на пронзительном ветру руками.
Автомобили медленно, с натугой тащились по заснеженным проспектам, тягучим, нескончаемым потоком. Дворники «Пассата» размазывали по лобовому стеклу жидкую грязь, летевшую из под встречных колес. Настя угрюмо посматривала на часы, опаздывала на работу уже на двадцать пять минут.
Загоревшийся неожиданно значок, предупреждающий о нехватке топлива, заставил ее свернуть на ближайшую заправку.
«Не доеду, наверно, обратно такими темпами», – с досадой констатировала она.
Очередь бензоколонки замерла в ожидании. Единственная в зале кассирша, по совместительству работавшая еще и поваром, жарила на гриле сосиски оголодавшим студентам, неторопливо, основательно выбиравшим между кетчупом и горчицей, между черным чаем с бергамотом и кофе с молоком.
– Гурманы! Твою ж мать! – бесилась Настя. – Что ж вам дома-то не поесть?! – Анастасия с ненавистью уставилась на парней. – Здесь заправочная станция, а не ресторан быстрого питания! Обязательно людей задерживать надо?!
Бензин, наконец, был оплачен, но на выходе