недавно, оригинала подписи Парамонова в ее «картотеке» еще не появилось.
– Настя, подписывай, давай, – когда Максиму было что-то нужно, дискутировать с ним не представлялось возможным. Подавлял окружающих своей колоссальной энергетикой. Ей с трудом удавалось противостоять его непоколебимому упорству.
Настя не собиралась полемизировать, любила, когда ее понимают с первого раза. Выдохнула медленно, стараясь казаться спокойной, произнесла:
– Еще раз, для особо одаренных: я не могу за него расписаться. Поищи кого-нибудь, кто подпись его видел хоть раз, – опять принялась разгребать заваленный документами стол.
В спорных вопросах Максим всегда занимал уверенную доминирующую позицию, его сильный властный характер требовал беспрекословного повиновения, не терпел возражений. Настя тоже любила командовать, уступки в разногласиях давались ей с трудом. Необходимость покоряться вызывала волну дикого неконтролируемого протеста.
«Не позволяй ему манипулировать тобой! – предательски нашептывал внутренний голос. – Ты же не будешь ему подчиняться? Да, кто он вообще такой? Тоже мне, ухажер выискался! И получше видали. Катись-ка, давай, по холодку!»
Максим смотрел на нее в упор. Молчал, но не уходил. Через минуту она раздраженно подняла голову.
– А ты попроси меня, – предложила Настя. Порывисто откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди. Глаза сузились, губы сложились в презрительную гримасу. Заведенную с утра Анастасию Максим начинал выводить ее из себя неимоверно.
– Настя, подпиши, пожалуйста, – произнес он нейтральным тоном безо всяких эмоций.
– Кто так просит? – желчно ответила Настя. Ей хотелось сделать что-нибудь неадекватное, просто так, назло ему, интуитивно поддаваясь импульсу испорченного настроения. – Ты меня хорошо попроси.
Настины сотрудницы, отложив дела, с интересом наблюдали за происходящим.
Максим передвинул к ней вплотную свободный стул, расположился рядом. Он сидел так близко, что она касалась плечом его плеча, от него исходило приятное тепло.
– Подписывай, Настя! – Максим повелительно положил перед ней распечатанный на принтере листок.
Анастасия посмотрела на лежащую, на столе доверенность. Взяла ручку, поставила крестик на месте подписи. На месте для печати нарисовала большое солнышко со злобной рожицей внутри.
– Всё для Вас, Максим Александрович! – растянула она губы в насмешливой улыбке.
– Настя??? – тут растерялся даже внутренний голос. Озадаченный неадекватным поведением Максим, некоторое
время в задумчивости смотрел на ее художество, размышляя, видимо, как правильно поступить.
– А теперь дуй к юристам за новой доверенностью, – говорил он спокойно, старался держать себя в руках.
– Тебе надо, ты и дуй, – Настя попыталась заняться своими бумагами, стремилась казаться невозмутимой, даже равнодушной, но руки у нее нервно тряслись.
В кабинете повисло напряженное