от этих речей снова стало неприятно.
– Выберемся ли мы когда-нибудь отсюда назад? – вдруг сложилась эта неприятность в слова.
Валентин замер – точно так, как недавно у окна с обнаруженной башней – замер до последнего уголка старого пальто и шнурков таких же старых ботинок. Но так же, как и прежняя, эта неподвижность продолжалась недолго, словно была чуждой жизнерадостному гостю. Рука с широкой ладонью поднялась и сняла шапочку с головы, вторая пригладила редкие полностью седые волосы вокруг лысины.
Домотканов опустил требовательный взгляд.
– Интересно, кто там, в новой башне? – отменяя свой прежний вопрос, задал он новый.
– Наверно, такой же, как и мы, человек, который попал в ловушку и теперь не знает, как из неё выбраться, – охотно на этот раз ответил Валентин.
Следующее молчание, не в пример предыдущему, затянулось на более долгое время – может быть, потому что не было связано с неподвижностью. Домотканов поймал себя на том, что с каким-то неопределённым интересом шарит взглядом по плиткам пола, уложенным, оказывается, в виде шахматной доски: коричневые и светло-коричневые плитки; после них взгляд заскользил по простенкам и окнам, будто увлекаясь их более контрастным, чем на полу, тёмно-светлым чередованием. Затем задвигался и сам хозяин неусидчивого взгляда, как сделал это чуть раньше второй находящийся в башне человек. Двое людей переходили с места на место, словно в каком-то загадочном поиске, похожем на сложный танец, поглядывали то туда, то сюда, но не на друг друга, могли остановиться у окна, у кожуха или где-нибудь ещё на продолжительное время, будто обдумывая что-то пришедшее в голову, потом двигались дальше, снова останавливались.
Между тем глубоко послеполуденное солнце стало ещё ниже, оно косыми лучами прорезало комнату насквозь – от проёма до проёма, а вместе с нею обрызгало красноватым светом и её обитателей – и точно пробудило их от навязчивого сновидения.
– Надо бы позаботиться о ночлеге, – прозвучало в тишине. – Да и об ужине не помешало бы.
– Да, конечно, – аукнулось в ответ, и Домотканов с Валентином, снова став прежними Домоткановым и Валентином, дружно поспешили к лестнице.
Выйдя на улицу, Домотканов уверенно занял главенствующее место в их маленьком отряде и повёл своего спутника к яблоневому садику. Остановившись в глубине его незамкнутого круга, он по-хозяйски окинул его взглядом и направился к ближайшему дереву. Положив под него неразлучный меч, Домотканов начал рвать с веток крупные красные яблоки, похожие на ёлочные игрушки. Рвать и складывать их рядом с мечом.
– Хватит, – обеспокоенно остановил его через некоторое время Валентин. – У меня остались ещё мои. – Он приблизился к дереву, положил под него булаву – так же, как сделал Домотканов с мечом, и принялся извлекать из вместительных карманов пальто не такие крупные, как у Домотканова, но и не маленькие жёлтые яблоки и складывать их рядом с красными. От долгого пребывания в карманах яблоки были слегка помяты.
Усевшись возле импровизированного