уже знал. Хотя, он прислушался, если осадные машины будут продолжать в том же духе подольше, то… Валентин начал отступать к лестнице.
Но они не продолжали больше установленного то ли их ограниченным мозгом, то ли неведомым хозяином срока. Удары пошли наубыль, прекратились совсем. А может, жрать яблоки они любят больше, чем ненавидят меня? – подумал то ли в шутку, то ли всерьёз Валентин и прислушался ещё раз. Но из-за толстенной двери расслышать жадное чавканье и хруст нечего было и думать, а открывать для этого дверь было ещё нелепей. Лучше заняться делом.
Первый гвоздь, чтобы не забыть о важной детали, которую он упустил, когда разрабатывал план целиком, Валентин загнал без лишнего шума в половицу перед дверью – с таким расчетом, чтобы, открывшись, она оставляла достаточное место для прохода, но не отлетела к стене в случае если её нечаянно толкнут (если толкнут умышленно, то никакой гвоздь, конечно, не поможет. С другой стороны, разве у них хватит мозгов, чтобы толкать умышленно?).
Второй гвоздь под сдержанными ударами булавы влез в верхнюю планку наличника – но опять-таки, как и первый, где-то наполовину, – в точности, как и третий – в верхний угол двери, противоположный тому, что располагался у петель. Два тонких с шестигранными шляпками гвоздя оказались торчащими рядом, точно усики какого-нибудь насекомого, прячущегося в дверной щели. Теперь работа поискусней: согнуть верхний кольцом или хотя бы крючком вбок. А нижний таким же манером вниз. Для этого как раз и пригодились запасные гвозди, пучком подкладываемые под сгибаемый лёгкими ударами булавы.
Когда всё было готово, Валентин отступил на шаг, любуясь результатом. Затем шагнул обратно и подправил пальцами и булавой положение гвоздей, хот в этом не было никакой явной надобности. Отступив снова немного назад, Валентин поймал себя на желании подправить ещё, но вовремя опомнился и пошёл к верёвке. Положив рядом с ней ставшую ненужной булаву, Валентин поднял бухту и отнёс к двери. Бросив там верёвку на пол, Валентин взялся за её конец и подтянул к верхнему кольцу. Удивило, что не с первого раза попал в него. Нервы, а что ещё, будь они неладны. Но, видно, без них уже не обойтись: возраст. Во второе кольцо верёвка попала с первого раза, так как Валентин принял меры: зажал конец в кулаке, плотно придавил кулак к двери и только после этого медленно продвигал его к кольцу. Теперь понадёжнее, в три узла, привязать верёвку к кольцу. Подтянув или, скорее, попытавшись подтянуть ещё потуже и без того тугие узлы, Валентин нагнулся, поднял с пола бухту и понёс, разматывая на ходу, к лестнице. А вдруг не останется, чтобы спуститься вниз? – поймал он такую же дрожащую, как руки, мысль. Валентин понял, что не проверял длину верёвки именно потому, что боялся, что не хватит. Вот какие сюрпризы можно устроить самому себе, – усмехнулся он, но всё это нисколько не помешало действовать ещё упорней, чем до сих пор. Обернув заметно похудевшую бухточку вокруг планки перил пару раз, Валентин слегка подёргал за натянувшуюся между дверью и перилами верёвку. Не заденут, –