драгоценные колты, т. е. женские украшения такие, округлой и звёздчатой формы. Никаких длиннющих рукавов, золотых кафтанов и цветных шаровар, а также сапог, украшенных вышивкой у мужчин, я не заметил, как не увидел у женщин бисера, бус и румян. Скорее всего все это появилось позднее и было привнесено в русский быт ордынцами. Но спросить, опять же, не спросишь.
Потом все снова уселись за стол, и праздник пошел по второму кругу.
Наконец, когда ажиотаж начал стихать, на столы подали так называемые «заедки», что-то типа нашего десерта (ягоды и овощи, сваренные в меду, пастилу, орехи) и горячий сбитень на травах. Это был своеобразный сигнал. Закусив на дорожку, гости стали хозяев благодарить и собираться. При этом (у меня даже челюсть отвисла) сотрапезники стали вытирать свои лица и рот вместо салфеток листами капусты и своими же бородами, а руки и ложки после еды – концами скатертей, свисавших со стола. Поскольку кроме меня это никого не смущало, как я понял, такое поведение было в рамках общепринятых правил и не нарушало приличий. Ну надо же…
Затем гости (и хозяева) встали и все вместе, с песнями, пошли в соседний дом, где их снова встречали полные столы и чарки, и все началось сначала. И так, как я понял, празднуют по кругу, пока сил хватит. Я выпил совсем немного, песен и игрищ местных не знал, поэтому в четвертом дворе немного загрустил, и Сергей отпустил меня домой, тем более что представлять меня уже было некому, а оправдать мое отсутствие тем, что я «с дороги» было возможно. Правда, к тому времени и оправдываться-то было уже почти не перед кем, ёкарный бабай.
Дела житейские
Когда Сергей с семьей вернулся, я, несмотря на все его возражения, дал ему минут двадцать почистить перышки и, затащив в свою комнату, заставил его отвечать на мучившие меня вопросы. Они касались, прежде всего, того, что я сегодня увидел, т. е. прежде всего питания. Ответы на них вовсе не представлялись мне второстепенными, поскольку, во-первых, мне здесь нужно будет жить, и я не должен выделяться из остальной среды, а, во-вторых, мне мою армию кормить надо будет, нужно определиться чем кормить, чтобы потом меня не обвинили в непочтении к существующим правилам, а тем более к каким-либо религиозным нормам, которые, чувствовалось, в отношении еды в средневековом Новгороде сильно отличались от правил моего времени.
Если кратко сформулировать результаты этой (садистской по мнению Сергея) беседы, то получается следующее:
Во-первых, главной пищей новгородцев были хлеб и каша. И только потом шли мясо и рыба. В самом конце «пищевой цепочки» были молочные продукты, но никакого их изобилия на самом деле не было.
Во-вторых, представления о том, как и чем питались наши предки в XIII веке, изложенные в различных источниках моего времени, либо не подтвердились, либо в значительной степени отличались от действительности, причем в важных деталях, незнание которых могло повлечь за собой для меня крайне негативные последствия и даже поставить крест на возложенной на меня миссии. Да–да, именно так.
Вот возьмем, как один