людей скоро повезут морем в Гельсингфорс, а оттуда – в Петроград. Лети, говорит, в Гавр, может, и успеешь, а с капитаном сам договаривайся, я тебе для него записочку черкну. И как границу переходить тоже, говорит, будешь уже на сам на месте с финнами договариваться. Он за это не отвечает. Но где четверо, там и пятеро, проскочишь как-нибудь с ними, говорит…
***
Париж, 19 сентября 1924 года
В окно кабинета начальника контрразведки светило ласковое сентябрьское парижское солнце, но генерал Климович глядел на своего стоящего подчиненного мрачнее тучи. Потом молча кивнул, разрешив сесть. Беркович осторожно опустился на стул, вопросительно глядя на своего начальника. Он помнил его по прежней службе в Петербурге, помнил в генеральском мундире с орденами. Мундир сменился на цивильный костюм, но голова начальника осталась головой начальника. Те же усы и бакенбарды, только мешки под глазами стали больше, и сами глаза словно потускнели…
Сам Беркович выглядел парижским франтом. Лицо его, чуть осунувшееся было во время смуты, за последнее время снова округлилось, и Беркович сделался похожим на толстого довольного налакомившегося кота. Легкая седина на кончиках усов напоминала сметану. Службой в Париже он был вполне доволен. Она открывала неожиданные возможности, о которых генералу лучше бы не знать…
Генерал поймал ожидающий взгляд своего помощника – такой честный и открытый взгляд – и смущенно отвернулся в сторону:
– Владимир Феофилактович, от меня снова требуют объяснений по поводу четырех пропавших два месяца назад офицеров. На этот раз лично барон Врангель. Все ищут виновных. Вы готовили их переброску в Петроград.
– Ваше превосходительство, полагаю, это обычные интриги, – Беркович с обиженным взглядом развел руками.
– Подробности, которые мне сообщили наводят на неприятные размышления…
– Вы, наверное, имеете в виду того пассажира на судне…– осторожно осведомился Беркович.
– Который оказался там в результате вашего попустительства, если не сказать больше! – неожиданно взорвался генерал, а потом с горечью добавил, – Как вы могли, Владимир Феофилактович? Мы не первый год работаем вместе. Я от вас этого не ожидал!
– Поверьте, Ваше превосходительство, Евгений Константинович, без всякой личной корысти! Возможно, я взял на себя излишнюю инициативу, каюсь, но исключительно ради пользы нашего дела!
– Ситуация сложилась весьма щекотливая. Все четверо посланных нами офицеров взяты чекистами. Операция полностью провалена. И при этом еще выясняется, что все время рядом с ними находилось постороннее лицо, причем с вашего попустительства. И еще, нужно доказать, что не по злому умыслу… Что прикажете доложить командующему?
Беркович заговорил вкрадчиво:
– Ваше превосходительство, вам следует объяснить Петру Николаевичу, что все не совсем так, как ему излагают интриганы. И даже совсем не так.
– Объяснитесь, Владимир Феофилактович, – потребовал генерал.
– Евгений