нигде ничего подозрительного не увидел. В глазах не двоилось, тело пребывало в едином экземпляре, но с мучительной головной болью и дрожью легкого озноба.
– Все в норме, как всегда. – Облегченно вздохнул. – Только сны какие-то дурацкие в последнее время снятся. Надо же, трехпалый комар переросток, бр-р-р, и этот, натуралист-любитель. Фу-ух, как мне дурно. Блин, ну просил я тебя, Федор Иванович, не пей. И так чёрти что мерещится! Нет, неймется тебе! Доигрался теперь? Ладно, что зря воздух сотрясать? Надо лечиться. Фу-у, а чем это воняет? Опять мусор под окнами сжигают? – Федор брезгливо поморщился и посмотрел в сторону балкона. – Ух, ты! Сюрпрайз! – В стеклянном проеме балконной двери зияла огромная дыра.
Кряхтя и постанывая, Федор поднялся с кресла и направился к балкону, со стороны которого тянуло гарью и зимним холодом. Восхищенно провел пальцем по оплавленному краю стекла.
– Зима в начале лета? Прекрасно, старичок Урал никак не угомониться. Значит сон в руку. Что там еще нам привиделось? Шаровая молния? Логично. Зима, гроза и… Ух ты! – Федор замер. – Не по правилам. – Прошептал растерянно. С улицы на него смотрели синие глаза полупрозрачного Воина из последнего сна. – Ты, ты, ты же сон!? Сон, конечно сон, и дураку понятно. – Он зажмурился, пытаясь избавиться от призраков пьяной ночи. Не помогло. Видение осталось на своем месте и пристально смотрело ему в глаза. Федор медленно попятился назад в комнату. Страшная догадка противной холодной испариной выступила на лбу. – Не-е-ет, не верю. Я сейчас быстро отвернусь… Ты в прятки играешь? – Видение усмехнулось и распалось белой дымкой. – Не спеши. Я отвора-чи-ва-юсь. – Федор быстро закрыл лицо руками и прогундосил в нос:– Раз, два, три, четыре, пять. Искать не буду, слышишь? Ноги в руки и прекратим этот передвижной цирк. – Медленно раздвинул пальцы. Балконный проем затянуло сплошной белой завесой тумана. – Без фокусов! Я про цирк пошутил. – Туман рассеялся. – Вот так. Э-э! Да что ты творишь… – Вместе с туманом исчезли и следы непонятных разрушений. Теперь в балконной двери сверкало чистой прозрачностью целехонькое стекло, деревянное полотно белело свежевыкрашенной новизной, шторы топорщились бежевыми складками накрахмаленной ткани. Воин не исчез, он переместился вовнутрь помещения и продолжал оценивающе смотреть на Федора.
– Все, я того, тю-тю, допился. – Федор обреченно опустил руки. – Ну, что смотришь? Может и ты того, доигрался в эти, как их, казаки-разбойники? Нет! – Разнервничался Федор. – Молчи. Не хочу ничего знать! – Воин молчаливо склонил голову набок. – Что? Что, родименький, прикажешь мне с тобой делать? Ты же тонкий, звонкий и прозрачный, аж светишься. – На последних словах Федора осенило. Он хитро прищурился и боком пододвинулся к миражу на расстояние вытянутой руки. В упор посмотрел в синие глаза и попытался пальцем проткнуть мираж для наглядности, а палец уперся во что-то упругое. Федор, округлив глаза, быстро отдернул руку. – Ого! Что же это такое получается? –
Воин в ответ протянул две руки,