колыхались от мощных порывов ветра, пузырясь и хлопая.
− Как прошла ночь? – улыбнулся мужчина мальчику.
− Замечательно, господин. Никогда я не спал на такой мягкой постели. Это настоящий подарок, достойный высоких личностей, но никак не меня. Я всего лишь чищу конюшню и не заслуживаю теплой подушки и шелковых одеял.
− Брось, − скривился Боуи. – Ты достоин большего. Еще придет твое время, попомни мои слова. Может быть не завтра, но через пару лет ты прославишься. Твое имя будет лететь далеко вперед, и сам король обязательно позовет тебя в свои чертоги. Просто запастись терпением, настрой себя на положительный лад.
Мальчик засмущался.
− Но, не надо краснеть передо мной, а то я право считаю себя зазнавшимся оболтусом. Знаешь что, я приготовил тебе подарок.
− В самом деле? Но ведь сегодня не праздник.
− Ну и пусть. Дата не так важна, чтобы порадовать своего друга приятным сюрпризом. Отвернись.
Мальчик послушался. Отвернулся и зажмурил глаза.
Господин Боуи подскочил к кровати и достал из-под нее увесистый сверток. Тонкая бечевка перевязывала желтую бумагу и продавливала в ней сухие бороздки. Мальчик услышал приятный хруст. Он знал наперед – так хрустит бумага. Переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, мальчик пытался остудить голову.
«Да разве я достоин подарков? Навряд ли».
− А теперь повернись!
В руках мужчина держал прекрасный музыкальный инструмент. Это была лютня, выполненная неизвестным мастером из дорогого дерева темной породы. Ровные прожилки волокон переплетались на гладкой полированной поверхности и создавали эффект воздушной паутинки. Металлические колки поблескивали в лучах солнца, ослепляя мальчика.
− Эта лютня некогда принадлежала моему отцу. Ему она досталась от некого музыкального гения, который в порыве чувств хотел разбить прекрасный инструмент, но отец успел воспротивиться этому. Маэстро не на шутку озлобился на моего отца и швырнул лютню в окно. К счастью, она приземлилась на стог свежескошенного сена и совершенно не пострадала. Это настоящее чудо ремесленного искусства. Отец пытался научиться играть на ней, но не преуспел в этом деле. Тогда он стал мучить меня, дабы обучить виртуозной игре на столь изящном инструменте. Он подыскал мне толкового наставника и каждый вечер требовал, дабы я ему сыграл. Поначалу я проявлял жгучий интерес к лютне, но со временем моя тяга к музыке угасла. Стены нашего дома перестали наполняться тонкими струнными звуками, возведя в царицы только прогорклую тишину. С тех пор прошло много лет, но мои пальца до сих пор помнят боль от струн и постоянные мозоли. Что и говорить, мышечная память. Давай, я что-нибудь сыграю тебе.
Мужчина взялся за гриф и зажал одну струну. Лютня издала плавный мелодичный звук и замолкла. Боуи старательно зажал еще одну струну и провел ногтем по металлическим нитям. Лютня послушно сыграла еще одну ноту.
− Тяжеловато, − признался господин. – Много же лет прошло с тех времен, когда я мог часами напролет играть музыку