могу поверить в то, что наша преподавательница – декурсия, – ответила Пуэлла. – Если поглядеть, с каким энтузиазмом она вещала нам об убийстве ей же подобных, становится страшно…
– А я ее понимаю. – Аврора фыркнула. – Она через многое прошла, возможно, была предана своими же. В конце концов, ее не слишком ждали на Священной Ночи, раз никто в зале даже не обеспокоился ее отсутствием.
– Что за ерунда! – вставил свое веское слово Вин-Сунн; теперь, когда его глаза снова горели, а сурьма огибала их аккуратной толстой полоской, юноша выглядел рутинно беззаботным и юным, словно все произошедшее недавно было всего лишь дурным сном. – Даже если бы по залу носились бешеные мартышки-акробаты и свистели безумные песни, никто не обратил бы на это внимание!
– Что, ты всех затмила своим жутким выражением лица? – спросила Аврора, скептично вздернув бровь. – Странно: обычно этим занимаюсь я.
– Даже близнецы испугались, – призналась Пуэлла. – Знаете, я была сама не своя. Во мне было столько гнева, столько ненависти и… столько печали. Мама никогда не уделяла мне достаточно внимания, когда я находилась в теле Флос, а потому мне приходилось совершать различные злодеяния и вредить себе, дабы получить порцию увещеваний или объятий с ее стороны.
Аврора сочувственно коснулась холодными пальцами запястья Пуэллы.
– Я представляю, как тяжело тебе приходится, Эл. Главное, не зацикливайся на этом и не предавайся нытью, хорошо? Этим делу не поможешь.
– Угу. – Девушка расплылась в довольной улыбке. – Просто это так странно… Понимать, что твоя мама не всегда была нежной и ласковой Верис, для которой страшным преступлением было даже прихлопнуть муху. Она ведь была именно такой, понимаете? Та Конкордия, которая жила со мною под одной крышей.
– Ты не можешь помнить ее достаточно хорошо, ведь твоя матушка инсценировала собственную смерть и, возможно, убила своего смертного супруга, когда ты была еще ребенком, – заметила Аврора.
– А возможно, годы просто сделали ее умнее и научили любить, – с надеждой пробормотала Рин-Тадд.
– Обычно годы так не делают, – тихо буркнул Ангуис. – Впрочем, откуда мне, младенцу, знать устройство этой чудной Вселенной во всех ее нелицеприятных подробностях? Давайте просто не будем надеяться на лучшее и посмотрим на ситуацию глазами реалистов: у нас есть сведения, которые можно…
– Доброго дня, юные дайры!
Двери крошечной студенческой кафешки распахнулись настежь, внутрь хлынули яркие лучи иллюзорного Златолика, и за порог, перебив громким стуком каблуков даже звон колокольчиков над полукруглой дверью с разноцветными витражами, ступила представительного вида женщина с зачесанными назад седыми волосами. Золотой плащ с белоснежным подбоем, уппеланд с гротескно широкими и несуразными рукавами, высокие сапоги с блестящими пряжками, отражавшими столики и изумленных ребят – все это роскошное многоцветие говорило о принадлежности к высшим слоям общества или хотя бы состоятельной прослойке населения.
Фибула на груди изображала миниатюрную карту