был рад такому ответу. «Как хорошо, что Ника не видела моих оценок», – подумал я.
– А тебе кто-то нравится из девочек?
– Нееет, Ник, они все дуры!
Мы громко засмеялись. В арке послышалось наше детское эхо.
Так оборвалось мое первое в жизни свидание, о котором знал лишь я. Мое маленькое сердце было готово сколотить замок для двоих, но колотилось снова и снова напрасно, как аттракцион, на котором никого нет.
Дорога в Эдем. Время призраков. Правила эволюции.
Первая книга, которая меня поразила – энциклопедия динозавров. Доисторические ящеры и этот период жизни на нашей планете были тем сокровищем, которое позволяло восхищаться всей эволюцией. Сама мысль о том, что где-то в моих генах живет тираннозавр, приводила в расписной восторг. Р-р-р-р-рраа!
Хищники и травоядные. Вечное лето. Два материка Гондвана и Лавразия. Юрский период. Эдем. Ничего лишнего.
Уже зима, точно зима, но дороги еще приличные, снега горсть. Прямо перед выходными я узнаю от мамы, что мой рай наступил. Мы (и я, я, я!) с мамой, тетей Алисой и Никой едем в столицу на выставку динозавров в натуральную величину. Мама всегда очень уставала после работы, но в нужный момент у нее все же находились силы.
Мы загрузились в машину. За рулем – папа Ники. И что вы думаете? Ника села на первом сидении, рядом с отцом, ускользнув от моего пристального взгляда. Меня же посадили с мамой и тетей Алисой, которым было о чем поговорить.
Что ж, я снял шапку, расстегнул куртку, чтобы плечи мои казались шире, если Ника вдруг обернется, прижался лбом к окну и включил воображение. Я всегда представлял бегущего рядом с машиной белого волка. Путешествовать с проводником-призраком мне казалось приятнее, чем просто с людьми. Разговоры взрослых были пусты, радио надоедало, кто-то от скуки начинал поедать жареную курицу или чипсы. Разве это могло сравниться с волком? Когда машина останавливалась, он садился рядом и вилял своим белым хвостом, высовывал алый язык, впивался в меня своими желтыми глазами. Когда же машина трогалась – он рьяно бежал следом чуть позади, будто преследовал оленя. Редкие фразы отскакивали от лобового стекла в мою сторону:
– Кабан – вот это ага. Он как попрет, так и машину перевернуть может, а косуля, олень, лошадь или даже лось, так они капот сомнут, бампер уделают, встанут и дальше себе побегут.
Навстречу ехал дальнобой и моргнул дяде водителю фарами.
– О, и гаевые! Вообще на дороге сплошная опасность, никогда не знаешь, что тебя остановит.
Отец сбросил скорость – и волк замедлил свой бег. Я никогда не верил в опасность, исходящую от животных. Все эти истории про бедных охотников, которых медведь загонял на дерево или про несчастных рыбаков, на которых напал сом, были похожи на оправдания. Но разве можно было оправдать это наркотическое истребление туров, зубров, бизонов, волков? Не ради еды, а только лишь ради стрельбы по живому… Разве можно было понять этих краснолицых мужиков, которые оглушали