Приглушённые разговоры. «Ничем не могу помочь». Рассвет. Вошла мама.
– Всё, отец умер.
Снова белый халат, на этот раз на мужчине, затем милиционер, соседи. Они приходили, заходили в спальню и уходили, потупив взгляд. Настя глядела на них из-за подлокотника дивана, ей было десять.
Ничего не значащее слово – умер. Мать подняла Настю, принесла ей одежду, наскоро накормила, отправила на улицу. Она играла с девочками, словно происходящее дома её не касалось. Захотелось пить, Настя поднялась на третий этаж.
– Чего тебе? – строго спросила мама.
– Воды. – Налево, в гостиной, убрали ковёр, поставили табуретки. На той, что ближе к входу, Настя увидела голые ноги.
– Давай быстро. – Мама протянула стакан. Едва Настя допила, мать выпроводила её обратно на улицу. Морг, жара, нужна машина, позвонить родственникам, гроб. Калейдоскоп знакомых и малоизвестных слов кружился в голове, неприятным осадком оставаясь внутри. Приехал дядя, папин брат, мать собрала Настины вещи, он увёз её к себе. Это было воскресенье.
Хоронили в среду. Настю привезли незадолго до выноса. Возле подъезда толпились люди в тёмных одеждах, несмотря на жару. Нужно было обходить их. Дом тоже оказался полон незнакомых. Они поворачивали головы в сторону Насти и охали, качали головами, словно она что-то натворила. Мать помогла надеть Насте красное платье, самое тёмное из всех, которые у неё были, повязала чёрную косынку. Всё это время мама продолжала переговариваться с соседками.
– В морге холодильник сломался…. Да, так и не вскрывали, врач, который должен вскрывать, в отпуске… Да, жара…Потёк…Вздуло…Испортился.
Настя почувствовала, как её подташнивает, стало трудно дышать.
– Всё пойдём. Войдёшь, подойдёшь к гробу, подержишь отца за ноги.
Настя вцепилась в мать обеими руками, она никуда не пойдёт!
– Ну что ты! – мама с усилием оторвала Настины руки. – Испугалась? Не бойся, лицо мы закрыли.
Мать потащила Настю к покойнику. Подведя ближе, взяла её руки в свои и положила их на щиколотки.
«Холодные, худые. У папы были тёплые ноги»! Сколько раз она грела свои ножки, прижав их к папиным.
Настя подняла голову, огляделась вокруг. Лицо и руки мертвеца были прикрыты марлей. На нём был папин выходной костюм, синий, в ёлочку. У изголовья слева сидела бабушка, папина мама. «Наверное, самолётом добиралась», – решила Настя. Дальше сидели люди, смутно знакомые по фотографиям. Тоже, вероятно, родственники. Кругом, в банках, в вёдрах стояли пионы. Запах покойника, свежевыструганных досок, смешивался с нестерпимо сладким запахом цветов. Настю посадили у изголовья справа, напротив бабушки. Под марлей что-то булькало, затем на ней появлялись мокрые, светло-красные пятна. На диване расположились мужчины. Настя знала их, они работали с папой. Мужчины обсуждали вчерашний матч по футболу. Наконец, кто-то сказал:
– Пора!
Всё пришло в движение. Люди встали, разбирали венки, цветы.
– Будем закрывать.
Вдруг