он всегда легко увлекался, вот и теперь.
– Это же приключение, Ева, – и подбрасывает в воздух тетрадь с нотами. – Приключение, а что еще нужно? Fide et honorem super omnia, так я себя и зарекомендую.
Ева догоняет Моцарта уже у его дома. Он распахивает дверь с такой силой, что она чуть не слетает с петель, хоть обычно его движения по-кошачьи текучие и мягкие. Его вещи уже упакованы в коробки, как будто он заранее знал, что объявят войну, и подготовился к отъезду, а Еве рассказал обо всем только сейчас, чтобы не плакала заранее, а начала, только когда без слез уже не обойтись.
Он бросается к шкафу, сбрасывает все на пол – бежать, бежать. Собирает в рюкзак только необходимое – топор с деревянной ручкой и Маузер-98, фигурки драконов и ноты. А это что? Поднимает с пола маленькую аккуратную коробочку, перевязанную льняной лентой, тянет за ленту, копошится в конфетти, лепестках каких-то цветов и извлекает из коробочки мизинец. А это – от Картера, он теперь будет подбрасывать себя кусками везде: в комнату, в походный рюкзак, в стакан с зубной щеткой – куда бы то ни было. А, ну понятно.
– А если я не дождусь и случайно умру? – спрашивает Ева и трет глаза руками, как маленькая. Но Моцарт обнимает ее и говорит: «Все будет хорошо – вот увидишь».
Моцарт не знает еще, за кого будет воевать, но он обязательно должен ввязаться в битву, потому что это единственный путь к бессмертию. Моцарт хочет, чтобы правительство его заметило и предложило высокую должность, потому что он бесконечно талантлив, а прозябает с кружкой коньяка у подножия советских памятников.
Он желает, подобно немецкому поэту, переехать ко двору какого-нибудь герцога-мецената, поклонника его творчества, вознамерившегося лично познакомиться с автором концертов для фортепиано, хоть к тому моменту Мо не написал ни одного и, как уверяли его преподаватели, плохо справлялся с арпеджио.
Из каждого угла на них смотрят горгульи – водостоки-горгульи выходили не наружу, а внутрь комнаты Моцарта, и в дождь ее всегда заливало до середины, зато, когда кто-нибудь в комнате начинал рыдать и просить: «Пожалуйста, не уезжай», горгульи выпивали всю влагу, и комната вмиг становилась сухой и снова уютной. Моцарт утверждал, что горгулий он выловил в Сене во время одной из своих поездок в Париж. Может, лгал, может, нет. Моцарт любил красивую позу и эффектные интерьеры, а теперь вот собирал простой походный рюкзак, готовясь к аскетичной жизни.
Ева крутит в руках маленького плюшевого дракончика и молчит, только горгульи длинными мясистыми языками вылизывают мокрый пол комнаты. Ей хочется кричать на него, но ему такое не нравится.
– Знаешь, как сильно я тебя люблю?
– Бесконечно?
– Сильно!
За окном уже взрываются дома – дом Евы взлетает на воздух первым. Моцарт тут же вызывается помочь:
– Поживешь пока у меня. Тем более кто-то должен будет кормить мою собаку – огромного пятнистого дога – он как корова, только собака, а еще он вечно голодный. Забудешь накормить собаку – значит, и меня скоро забудешь, и тогда он набросится на тебя