тебе деревянные не по душе?
– Их я уже видела, а каменные – нет.
– Может тебе просто подарить камней? Раз ты хочешь посмотреть все каменное.
– Не надо мне камней… Я хочу тетю увидеть.
– Тетю… Она очень занята. Ей надо обниматься со своими любимыми людишками.
– И еще со мной! Она бы и со мной обнималась.
– Она со всеми готова обниматься, будто никогда не видела зла. Ничего не помнит.
– А разве люди – это плохо?
– Люди разные бывают, но по итогу все сводится к одному.
– К чему?
– К тому, что все катится ко всем чертям.
– А мы куда катимся?
– А мы – куда кривая выведет.
…
Микола шел к полю. День был жаркий, хотя лето еще не вступило в свои права. Был май, но лето забежало проведать людей, показать им, что их ждет – ласковое тепло и изнуряющий жар, яркое радостное солнышко, хватающее тебя за горло в полдень и отпускающее смертельную хватку только к вечеру, зеленая травка, ласкающая глаз, но через сто шагов превращающаяся в заросли, полные змей, разрывающие кожу на ногах. Мир полон разных явлений – плохие они или хорошие, решать только тебе. Бывает, идешь в хорошем настроении, и мир прекрасен. А в другой день идешь злой, как собака. И тот же самый мир кажется тебе совсем другим. Только никогда ты не поймешь, что дело в тебе. Всегда кажется, что это природа, погода, люди портят тебе жизнь, а ты каждый день прежний.
Поле. Крестьяне работали кое-как. Другие вовсе лежали на земле. Кто болтал, кто обмахивался лапухом, кто спал. Глава выехал из деревни на два дня, а с его охранниками всегда можно договориться. Охрана поголовно пьянствовала, но крестьяне ничего такого конечно же не видели. Все на своих местах. Все как надо, шеф.
– Слышь, хватит валяться! – раздалось с одного края поля. Микола затаился за деревом и превратился в слух.
– Отвали, ты сам особо не напрягаешься! – послышалось в ответ.
– Работу все равно надо сделать. Хоть абы как. Иначе что хозяину скажешь? Хочешь десять лет на него батрачить?
– Это ты батрачишь, потому что все, что мог, пропил, и влез в долги так, что просвета вверху не видно. А я за деньги.
– Конечно, ты ничего не пропил. Твой батя все пропил за тебя, а ты сразу с голой жопой родился!
– Харе спорить! – вмешался новый собеседник. – Я еще не отдыхал, а вы оба вперед и с песней.
– Ну Свят!
– Что – Свят?
– Тебе вообще без разницы должно быть. Ты отсюда никогда не освободишься.
– Освободится. Когда-нибудь он договорится до того, что его забьют батогами до смерти, и мы от него избавимся, – рассмеялся один из работяг.
– Я ради вас страдаю, – обиженно произнес Свят. – Вы ничего не делаете, когда попирают ваши базовые права и свободы.
– Попирают что? Свят, ты говоришь все время непонятно, а потом удивляешься, почему никто не на твоей стороне.
Свят всегда говорил непонятно, и все над ним подшучивали, а Микола откровенно