как с тобой иначе?! – рявкнул он. Минутка доброты окончена. –Ты же Брест, а не баба!
–Не баба точно, – кивнула я. – Куда интереснее, чего ты хочешь.
–В смысле?
–В прямом. Ты ведь пришел сюда с какой-то целью. Явно продумал некий план. Так, чего ты хочешь, друг мой?
Никитин уставился на меня не мигая тяжелым взглядом. Если он рассчитывал, что я прочту мысли, то напрасно. Этому меня не учили.
–Тебя. Я хочу тебя.
–И больше ничего?
–Я не причиню тебе вреда.
–Но только, если я раздвину ноги. Так?
–Зачем ты так? – поморщился он. Я усмехнулась.
–Слишком вульгарно для тебя?
–Я ведь пытался иначе, – глухо зарычал он. – Но ты…
–Да-да, ты рассказывал эту полную драмы историю.
–Думаешь, мне так нравится? Смотришь на меня, как на последнюю сволочь, а я…
–А ты, конечно, не такой?
–Нет!
–Ага, – кивнула я. – Вовсе нет. Ты просто зажравшийся придурок. Успех не вскружил тебе голову – ударил по башке бейсбольной битой. Едва баксы упали на твой счет, ты вдруг решил, что теперь тебе все можно. Крутые ребята, вроде тебя, просто обязаны получать все и сразу, иначе и быть не может, ведь они саму судьбу за хвост поймали. Не так ли?
–Думай, что хочешь. Выбора у тебя все равно нет.
–А тебе не страшно?
Никитин усмехнулся. Поднялся и без спешки подошел. Схватив меня за руку, рывком поднял со стула. Я не сопротивлялась, ожидая, что будет дальше.
Оригинальностью он не блеснул. Больно сжал мою грудь своей лапой и велел хрипло:
–Раздевайся.
В следующий миг он согнулся пополам от удара под дых. Это было неприятно, я знала не понаслышке. Старался не выть в голос, он заскрежетал зубами.
–Будешь звонить, не забудь передать привет генералу. Когда же тебя закроют где-нибудь в застенках Лубянки, за взлом секретных баз, которым ты так кичишься, не вздумай скулить – уже будет поздно. А теперь катись отсюда, дружище.
Ярость перекрыла боль. Никитин был готов растерзать меня, я отчетливо видела это по его глазам. Вчерашний друг, неудачливый поклонник, стал мне злейшим врагом. Он стремительно покинул квартиру, не сказав больше и слова. Однако оказавшись на улице, он обернулся и, задрав голову, долго смотрел в мои окна. Мы оба отлично понимали, что это было лишь начало.
Я открыла дверь своим ключом, через силу перешагнула порог. Страх неприятным холодком пробежался по коже. Осколки стекла хрустели и крошились под подошвами итальянских шпилек. Нервно прислушиваясь к каждому шороху, я продвигалась в глубь апартаментов. Заглядывая в каждое помещение, неизменно наблюдала творившийся разгром.
Вся, что можно было разбить, сломать или покорежить было разворочено непоправимо. На полу и стенах гостиной, спальне, коридоре виднелись следы крови. В некоторых местах, будто в фильме ужасов, отпечатки ладони, кровавые потеки.
Сжимая до боли связку ключей, я зашла в гардеробную. Точнее то, что от нее осталось. В ворохе разорванной и перемешанной одежды что-либо найти было сложно. Но, подобрав валявшуюся