никак. Ни фотографий, ни писем. Наверное, это хорошо?
–Как посмотреть. Твой Влад не говорил, как именно он собирается со всем разобраться?
–Нет, – покачала я головой. – Это мужское дело.
–А ты в мужские дела не лезешь. Умница.
Сторожев злился и даже не собирался этого скрывать. Медленно, но верно он начинал осознавать, что вот уже полгода как, его умело водят за нос. А кому же приятно подобное?
–Скажи, смерть Сергея не показалась тебе…странной?
–Учитывая, что его взорвали в собственном доме, трудно назвать ее нормальной.
–Это да. Но я не об этом.
–О чем же?
–Ты не думала, что все эти письма, посылки, слежка – его рук дело?
–Вы пытаетесь сказать, что мой муж до сих пор жив?
–Но ты ведь не будешь отрицать, что думала об этом?
–Если вы правы, нас всех ждут большие испытания.
–То есть? – заметно напрягся Сторожев.
–Сергей был человеком скверным. Жестоким. Но с фантазией. Если же он пошел на то, чтобы инсценировать свое убийство, то ради чего-то очень и очень стоящего. И тогда…не приведи нас Господи встать на его пути…
Последующие полчаса прошли довольно однообразно. Сторожев выпытывал у меня подробности последнего дня Сергея, всех тех странностей, что случались последние полгода. Аккуратно, но неустанно выспрашивал о Ковине и его рыцарском поступке. Не менее его интересовало, кто пытался связаться со мной за дни пребывания в Петербурге. Я обстоятельно рассказывала ему то, что хотела рассказать и аккуратно, стараясь ничем себя не выдать, укрепляла веру в то, что Сергей жив-здоров и где-то поблизости.
Простились мы изрядно подустав от затянувшейся прогулки. Сторожев разрывался от желания поквитаться и вывести всех и вся на чистую воду. А я пыталась просчитать последствия своих откровений и его действия.
Провожая взглядом «Ягуар» Сторожева, я привычно отметила среди ряда припаркованных машин «Форд», стремившийся стать моей тенью.
Часы на запястье подсказали, что до закрытия торгового центра оставалось всего полчаса. Прыгнув в первый попавшийся автобус, я вернулась к отправной точке. На счастье, в этот раз никто не попался на моем пути.
Зато дома меня ждал неприятный сюрприз. Подпирая входную дверь спиной, прямо на мраморном полу сидел Никитин и пил дорогущий коньяк из горлышка.
–Коленки у тебя – отпад. И вся ты такая…
Он пьяно причмокнул и засмеялся. Меня слегка передернуло. Успев переодеться в джинсовые шорты, футболку и босоножки без каблука, я превратилась в привычную для него Сару. Но и так мне невозможно было избавиться от ненужного внимания.
Помниться, в школе, когда Петька Иванов вдруг решил из друзей переквалифицироваться в ухажеры, я горько рыдала закрывшись в шкафу. Подобное случилось со мной впервые, даже робкая попытка друга поцеловать меня, воспринималась, как жесточайшее предательство. Я бесновалась и оплакивала потерянную дружбу. Тогда бабушка Роза, заявив, что красоту в шкафу не спрячешь, повела меня в кафе-мороженое, залечивать оставленные жизнью царапки.
Увы, бабушка была далеко.