себя ученым! Да ты просто вандал, варвар! Ты… ты…
– Ну, ну… – пытался урезонить её профессор, запихивая вырванные из книги страницы в карман – к чему этот пафос? Иногда ради науки приходится чем-то жертвовать.
– Ну да, ради науки, – язвительным тоном парировала девушка. – А ну отдай сейчас же!
– Спокойно! Послушай меня…
– Да не буду я ничего слушать! Я всем расскажу! Считай, твоей карьере конец. И я ещё поцеловала этого подлеца! Вор ты, а не археолог.
– Послушай, не горячись. Археология – это на три четверти воровство. В Лувре практически нет экспонатов из Франции, а в Британском музее – из Британии. Всё, что там выставлено, и что лежит в запасниках – это предметы, украденные и вывезенные из Египта, Греции, Индии, Месопотамии.
В начале XIX века лорд Элджин ободрал Парфенон и вывез в Англию 12 фигур с фронтонов, 15 каменных прямоугольных плит, 56 плит фриза, да ещё прихватил кариатиду из Эрехтейона. Всё это хранится в Британском музее. А Пергамский алтарь где? В Пергаме? Как бы ни так! Карл Хуман вывез его в конце XIX века, и теперь он в Берлине.
– Ну, это было в прошлом. Сейчас другие времена.
– И очень жаль. То, что вывез лорд Элджин, сохранено в Британском музее в идеальных условиях. А то, что вывезти не удалось, превратилось в кучу щебня. А Пергамский алтарь? Его мрамор уже начали пережигать на известь! И весь бы сожгли, если бы не Хуман. А те ценности, которые не были украдены… Один афганский эмир приказал расстреливать вырезанные в скалах гигантские статуи Будды из артиллерии. Великолепные храмы и дворцы Пальмиры превращены в руины. Амфитеатр римского периода в Эль-Джеме, который называют тунисским Колизеем, местные жители разбирали на камни и строили из них свои убогие жилища. Вот и подумай, что это: воровство или спасение?
Кстати, ты читала лицензию на раскопки, которую нам выдал турецкий Совет по делам языка и истории?
– Нет, не читала.
– А стоило бы. Там написано, что по окончании раскопок все найденные в раскопках предметы мы обязаны передать турецким властям. Стало быть, и эту книгу тоже.
– Но ведь это я её нашла! Разве я не могу забрать её себе?
– Святая ты простота! По турецким законам находки, если они есть, должны быть извлечены не иначе как под наблюдением музейных экспертов. Если клад найден на государственной земле, как в нашем случае, то нашедший имеет право на денежную компенсацию в размере 50% от стоимости.
– Ну вот, хотя бы половина – моя.
– Да, но речь идет всего лишь о компенсации стоимости артефакта, а не о нём самом. Все, что найдено в турецкой земле, принадлежит Турции. А если найдены исторические структуры или документы, за них вознаграждения вообще не предусмотрено!
– Ну, а если не говорить, что мы её нашли? Никто ведь об этом не знает, кроме нас двоих?
– Предположим. И как ты её отсюда вывезешь? Да тебя первый же таможенник в аэропорту задержит. И загремит наша подающая надежды Глэдис в турецкую тюрьму лет этак на семь. А тюрьмы у них не то, что в