иллюстрация известной мудрости про силу и ум была тоже грязной и одетой в рваные обноски. В глазах не было ничего, кроме желания подраться, а побитые костяшки на пальцах показывали многолетний опыт в этом деле. Но несколько слов, небрежно брошенных первым обитателем порта, смогли успокоить гиганта. Добродушно толкнув Михайлу в плечо, Гераклид остановился и стал ждать дальнейших инструкций.
– Теперь я готов. Пойдём?
Кудаглядов оглядел своих, пересчитал их для убедительности на пальцах и согласился:
– Пойдём. Давно пора было цивилизацию к вам принести, – и, вновь повернувшись к команде, строго предупредил: – Насильно прогрессорствовать не разрешаю! Только по обоюдному согласию!
Дружная компания в которую входили Михайло, Геллер, волхв и сам Спесь Федорович со товарищи, хором печально вздохнула и, не торопясь, отправилась за проводниками. Идти было недалеко, но Ивашка весь искрутился в ожидании иноземных чудес. Всё-таки первый совсем чужой город. Конечно греки, и греческие, и византийские, были привычны. Но здесь они были у себя дома и выглядели совсем не так. Куда-то пропала их льстивая смиренность, угодливость, тайное презрение ко всем, кто не грек. Местные, когда не спорили между собой, яростно жестикулируя, то обычно лежали в тени, провожая ленивыми взглядами проходящих мимо. Тени для отдыхающих хватало с лихвой. Да и прохожим перепадало – от низких каменных домов, нависавших над узкими улочками. Михайло уже ухитрился ободрать плечи и сейчас только злобно шипел, посматривая на Гераклида, который сновал между шершавыми стенами с опытом, приобретенным долголетней практикой. Вышедшая из подворотни облезлая собака злобно зарычала на ватажников, увернулась от пинка Гефестида и обескуражено смолкла в ответ на вопрос Геллера:
– Шо рычишь? Голодная, что ли?
Тяжелая ладонь безбоязненно потрепала собаку по голове, и под нос ей упал кусок копченого мяса:
– На! Погрызи, а то щеночки твои молока не дождутся. А рычать не надо, люди – они не звери, они все разные.
Гераклид обернулся и, сглотнув слюну, попытался вернуться к подворотне. Взгляд Володимира приковал его к месту, и даже без переводчика грек моментально понял повторенные специально для него слова:
– Люди – они разные бывают…
А атаман, вздохнув, добавил:
– Вот именно! Поменяем деньгу, зайдём в трактир, или как у вас тут едальня называется.
– Батько, – смущенно пробасил Михайло. – А можа, сразу зайдём?
– Прогло-о-от! – восхищенно протянул Спесь Федорович, но всё-таки объяснил: – Ты понимаешь, у них тут свои порядки, людям на слово не верят.
– Как не верят?! – ошеломленный ватажник так резко остановился, что в него врезался Гераклид. Но потрясенный Михайло не обратил на толчок никакого внимания:
– Да что они за дикари такие? Ни, батько, давай возвертаться, съедят же, аборигены этакие.
– Тебя? – скептически поднял бровь Кудаглядов.
Смущаясь, Михайло оглядел себя, на пробу сжал кулак, поднёс его к собственному носу, понюхал и успокоился. Компания,