что после этого сражения жизнь наладится, даже если править будет Йорк, а не Ланкастер, и девочки смогут наконец отправиться к нашим родственникам и приобрести при дворе необходимые знания и умения.
– Да, я думаю, ты права.
– И твой Томас, кстати, тоже вскоре достаточно подрастет и сможет покинуть родное гнездо и пожить у родственников в столице, чтобы получить хорошее воспитание и…
– Нет! – ответила я с таким неожиданным напором, что мать удивленно на меня взглянула.
– В чем дело?
– Своих сыновей я оставлю при себе, – отчеканила я. – Моих мальчиков никто у меня не отнимет.
– Но ведь должны же они иметь соответствующие манеры и образование; а для этого им необходимо пройти службу при дворе знатного лорда. Ничего, твой отец подыщет подходящего человека, да и крестные отцы мальчиков…
– Нет, – прервала ее. – Нет, мама. Я не стану даже рассматривать подобную возможность. Мои сыновья никуда не поедут!
– Что с тобой, детка? – Мать развернула меня так, что лунный свет падал мне прямо в лицо, и внимательно на меня посмотрела. – На тебя это не похоже – из-за пустяка вдруг так упрямиться. И потом, всем женщинам в мире приходится отпускать от себя сыновей, чтобы они учились быть мужчинами.
– Моих мальчиков никто у меня не отнимет! – повторила я, чувствуя, как дрожит голос. – Я боюсь… Мне страшно… страшно за них! Я и сама не понимаю, чего я так опасаюсь. Но я не допущу, чтобы мои мальчики росли среди чужих людей.
Теплая рука матери обвила мою талию.
– Ну, это вполне естественно, – заметила она. – Ты потеряла мужа и, разумеется, хочешь безопасности для своих детей. Но ты же должна осознавать, что когда-нибудь им все равно придется уйти.
Но я не поддавалась нежному давлению матери.
– Это не просто каприз, мама, – заявила я. – Это чувство гораздо глубже…
– Так, может, это предвидение? – вдруг очень тихо спросила мать. – Возможно, ты просто знаешь, что их ждет в будущем? Неужели у тебя открылся дар предвидения, Елизавета?
Я покачала головой, и слезы потекли у меня по щекам.
– Не знаю я, не знаю! Просто при мысли о том, что они от меня уедут, что о них станут заботиться посторонние люди, а я буду просыпаться по ночам и ощущать, что их нет в родном доме, а по утрам не буду слышать их голосов… Стоит мне представить эту картину: как в чужом доме им прислуживают чужие люди, и они не имеют возможности повидаться со мной… Нет, это совершенно невыносимо! Я не переживу разлуки с ними!
Мать крепко обхватила меня руками и прижала к себе.
– Тихо, тихо, детка, успокойся, – велела она. – Не надо думать об этом. Я поговорю с твоим отцом. И мальчики никуда не поедут, пока ты не будешь к этому готова и сама с радостью их не отпустишь. – Мать взяла меня за руку и с удивлением воскликнула: – Холодна как лед! – И она вдруг с какой-то странной уверенностью принялась ощупывать мое лицо. – Нет, это, разумеется, совсем не каприз! Раз тебе при свете луны становится то холодно, то жарко…