слизи. Она слышала, как плевок упал у ее головы, и у нее едва не сдали нервы. Только собрав все свое мужество и самообладание, она не позволила себе вскочить и побежать.
Время словно остановилось, но постепенно ее голые руки почувствовали, что становится холоднее. Но она не подняла головы. Потом услышала шорох листвы и тяжелые шаги, приближающиеся к ней. Шаги остановились у самой ее головы, и мужчина проревел так близко, что у нее остановилось сердце:
– Вот ты где! Я тебя вижу! Я иду. Беги! Лучше беги!
Застывшее сердце ожило и заколотилось о ребра, но Луиза заставила себя лежать неподвижно. Последовало новое долгое молчание, потом шаги начали удаляться от того места, где она лежала. Девочка слышала, как он бормочет себе под нос:
– Грязная маленькая шлюха! Все равно у нее, наверно, дурная болезнь.
Луиза продолжала неподвижно лежать до полной темноты, пока не услышала, как высоко на березе крикнула сова. Тогда она встала и осторожно пошла по лесу, вздрагивая от шебуршания в ночи маленьких существ.
Несколько дней после этого она не выходила из флигеля. Днем она погружалась в отцовские книги. Одна из них ее особенно заинтересовала, она прочла ее от корки до корки и принялась перечитывать. Книжка называлась «В Черной Африке». Луизу зачаровывали рассказы о необычных животных и диких племенах, они помогали скоротать долгие дни. Она читала об огромных волосатых людях, живущих на деревьях, о племенах людоедов и о крошечных пигмеях с единственным глазом посреди лба. Чтение стало для нее лекарством от страха. Однажды вечером она уснула за кухонным столом, положив золотую голову на раскрытую книгу. Пламя в лампе продолжало гореть.
Этот свет проник наружу сквозь окна без занавесок и стал заметен через дыру в ограде. Две темные фигуры, двигавшиеся по дороге, остановились и хрипло обменялись несколькими словами. Потом прошли в ворота в изгороди. Один направился к парадной двери домика, второй зашел сзади.
– Ты кто?
Хриплый окрик разбудил Луизу, и она мгновенно вскочила.
– Мы знаем, что ты здесь! Выходи!
Она бросилась к черному ходу, отодвинула засов, распахнула дверь и выбежала в ночь. И в то же мгновение мускулистая мужская рука схватила ее за шею и приподняла, брыкающуюся, как новорожденного котенка.
Мужчина, который держал ее, отодвинул задвижку своей лампы и осветил лицо Луизы.
– Ты кто? – спросил он.
В свете лампы она узнала это красное лицо и густые бакенбарды.
– Ян! – пропищала она. – Это я! Луиза! Луиза Левен.
Ян был лакеем ван Риттерса. Воинственное выражение с его лица медленно исчезло, сменившись удивлением.
– Малышка Луиза? Это правда ты? Мы думали, что ты умерла вместе с остальными.
Через несколько дней в карете со спасенным имуществом семейства ван Риттерсов Ян отвез Луизу в Амстердам. Когда он провел ее на кухню Хоис-Брабанта, слуги окружили ее и приветствовали. Красота, воспитанность,