мировые религии: христианство, ислам, буддизм, индуизм… Наверное, сейчас он едет домой и в машине слушает аудиокнигу Кинга. Католицизм, христианство, православие, лютеранство… Сегодня на нем синие джинсы и бордовое поло. 95 тезисов Мартина Лютера от 31 октября 1517 года. Наверное, сегодня он не вспоминал меня. Да что такое! Ислам зародился в четвертом веке нашей эре, самая молодая из мировых религий. Собор Святого Петра в Риме…», – мысли перемешались. Смотря в конспект, она не могла сосредоточиться, читая знакомые буквы, она видела его лицо. Достав из сумочки телефон, она посмотрела, не было ли новых звонков или сообщений. На сенсорном экране было много отпечатков её пальчиков, которые через каждые десять минут включали и выключали телефон. «Скоро он будет дома. А может быть уже дома. Три дня назад, да, ровно в это время он звонил мне. В последний раз», – её мысли никак не могли сосредоточиться на учебе. Отбросив конспект, она подошла к окну. Комната была пустой. Открыв настежь окно, она впустила свежий воздух, который был рад наполнить своей свежестью спящие стены. Закрыв глаза, она отдалась силе ветра, бесцеремонно ворвавшемуся в душную комнату. Развивая золотые волосы, он играл с ними, то вздымая вверх, то развеивая их. Играя, он словно подбрасывал ребенка на качелях. По наитию, Ашната раскрыла руки, готовая заключить в объятия все до единого его порывы. Некоторое время она стояла неподвижно, дыша ароматом свежих цветов. Снова этот запах ванили, ей так нравилось это приторное послевкусие. Маленькой она любила садиться у кухонного шкафа, брать оттуда пакетики с ванилью и пересыпать заветный порошок в руках, как песок. Бабушка никогда не ругала её за эти шалости. Запах детства. Он пришёл к ней оттуда, и расстаться с ним сложно, даже будучи взрослой девушкой. Закрыв глаза, она такая юная и беззаботная оказалась в темной комнате. За фортепиано сидела её подруга. Музыка лилась, как быстрый горный ручеёк. «До сих я вспоминаю, как ты играла для меня Лунную сонату с закрытыми глазами. На мой вопрос, зачем ты это делаешь, ты отвечала, что хочешь почувствовать то, что чувствовал композитор, но лишить себя слуха невозможно, проще закрыть глаза. Колющая острота», – Ашната снова перенеслась в сладкие годы своей юности. Как тогда, она слышала любимую мелодию. «Сколько раз слушаю её, а чувства те же: мурашки бегают и по телу и в душе. Всю жизнь возвращаюсь к этой ангельской мелодии. Её не мог написать счастливый влюбленный, так же её не может прочувствовать счастливый любящий. В ней столько боли, столько…», – она по-прежнему стояла у окна с закрытыми глазами, обхватив себя руками за плечи. Солёная на вкус слеза скатилась по щеке, оставляя влажный след на бархатной коже.
– Прости, я разбудила тебя, – Анна зашла на цыпочках в комнату и зажгла ночную лампу около своей кровати.
– Не думала, что засну. Я читала.
– Тебя сморило. У тебя такие опухшие глаза. Ты что опять плакала?
– Лучше бы у меня что-то болело, чем эта боль… По крайней мере, было бы легче. – Не поняла. Ты о чем?
– Да так. Мысли вслух. Спокойной ночи, – Ашната повернулась на другой бок и закрыла глаза.
Еще какое-то время