.

людей.

      – Отправляйся в мою комнату и готовь отчет, – распорядился Чубсо, слезая с лошади.

      – Да, мой господин, – поклонился Митино.

      – Я думаю, для охраны хватит и трёх соратников, – сказал чиновник Сабуро. – Остальные пусть ждут.

      – Как прикажешь, Чубсо-сей, – пожал плечами десятник.

      Они плотной группой шли по замковым переходам. Придворные и слуги торопливо прижимались к стенам, освобождая дорогу знатной пленнице. Весь замок уже знал об аресте дочери Самозванца.

      У лестницы в подвал соратники повернули направо. Чиновник едва не потерял свою свиту.

      – Куда это вы? – грозно окликнул он воинов.

      – Прости, мой господин, – поклонился Сабуро. – После смерти слуги господ Айоро старший соратник распорядился сажать арестованных тобой в отдельные камеры. Я лично буду отвечать за их сохранность.

      Старший дознаватель хотел разозлиться, но быстро согласился с таким решением. Теперь, по крайней мере, будет с кого спросить.

      – Почему не сообщили раньше? – все-таки счел своим долгом повозмущаться чиновник.

      – Прости, мой господин, – развел руками десятник. – Ты так торопился.

      – Показывай, где эти камеры, – распорядился Чубсо.

      Они прошли мимо лестницы в тюремный подвал, прошли два поворота и уперлись в деревянную стенку, перегораживавшую коридор.

      Один из соратников открыл дверь. За ней оказался небольшой тамбур с широкой лавкой.

      – Зажги факел, – приказал другому воину Сабуро и, обратившись к чиновнику, добавил: – Здесь будет стоять караул.

      Принесли огонь.

      – А это камеры, мой господин.

      Чубсо увидел две низенькие двери с толстыми засовами.

      Десятник открыл одну из них и махнул рукой Сайо, приглашая войти. Старший дознаватель шагнул следом и обомлел. В комнате с белеными стенами стояла большая чугунная жаровня, в крошечное застекленное окно под самым потолком светило солнце. У стены располагалась кровать с толстым ватным одеялом. Дальний угол закрывала бумажная ширма.

      – Эт… это что?!!

      – Она все-таки благородная девушка, Чубсо-сей, – ответил Сабуро с невинным видом.

      – Она дочь государственного преступника!!! – рявкнул старший дознаватель так, что окно жалобно задребезжало.

      Десятник вздохнул.

      – Кровать и ширму убрать! Хватит с нее и тюфяка!

      – Как прикажешь, мой господин, – смиренно согласился воин.

      – Жаровню унести!

      – Здесь очень холодно, пленница может заболеть, – возразил на это десятник. – Вот повезешь девчонку в столицу и делай что хочешь, а здесь я отвечаю за ее жизнь.

      – А вдруг она устроит пожар? – сбавил тон чиновник.

      – В двери есть окошечко, Чубсо-сей, стража не даст ей навредить себе.

      – Хорошо, – вздохнув, согласился старший дознаватель.

      Все время их разговора Сайо смирно стояла у стены, щурясь от падавшего в окно солнечного света.

      – Помни, мой господин Сабуро, ты теперь отвечаешь за ее жизнь, – со значением проговорил чиновник