вспомнил Эмиль, – я шутил, что я придворный парикмахер у принцесс, – темные волосы Розы и золотистые кудри Элизы шуршали под старинной серебряной щеткой. Он заплетал косы и Маргарите в подвале замка.
– Только бы у них все получилось, – пожелал Гольдберг, – вскоре они должны оказаться в Душанбе, – полковник Кардозо неохотно говорил о будущей миссии, однако Эмиль не сомневался, что племянник уже, как он выражался, одной ногой в Афганистане.
– В Кабул и далее к границе я поеду не один, – коротко сказал Иосиф, – у меня появится поддержка. Хорошо, что в стране живут выходцы оттуда, – почти вся еврейская община покинула Афганистан, – мы теперь знаем местные обычаи и я поднаторел в Коране, – Иосиф взъерошил свои волосы, – волноваться нечего, палестинцы тоже бывают голубоглазыми блондинами…
Эмиль предполагал, что Хаим, пребывающий сейчас с Полиной в Израиле, и окажется той самой поддержкой.
– Надеюсь, что Полина туда не отправится, – пожелал Монах, – хотя у нее хорошая подготовка, – Гольдберг ожидал скорого возвращения Маргариты и Джо.
– Придется устроить их свадьбу в Мон-Сен-Мартене, – хмыкнул Эмиль, – теперь они сходят в мэрию. Их брак может оказаться последним праздником для Лады, – врачи давали жене время до осени, но семья пока ничего не знала.
– Только Мишель и Аннет, – вздохнул Эмиль, – от них ничего не скроешь, они живут дома, – дочери, впрочем, тоже не подозревали о прогнозе Лады.
– Прогноз невеселый, коллега, – заявили Эмилю на недавнем консилиуме в Лувене, – анализы крови мадам Гольдберг ухудшаются, пересадки костного мозга не помогли, – Лада слабела и все больше времени проводила в постели. Оставаясь один, Эмиль не справлялся со слезами.
– Лада не страдает, – он понимал, кому обязан отсутствием болей у жены, – но ей всего сорок. Почему она уходит первой, а я остаюсь жить? – Лада утешала его тем, что дождалась внуков.
– Привези фотографии маленького, – Эмиль помнил ее тихий голос, – надеюсь, что я успею посмотреть на него, милый, – жена помолчала, – что я увижу и Виллема и Маргариту с Джо, – Эмиль закрутил на влажных волосах дочери платок.
– Лежи, – он ласково помог Элишеве, – отдыхай. Голову мы помыли, книги у тебя есть, – ребецин Бергер привезла дочери религиозные издания, – ты себя хорошо чувствуешь, милая, нет причин волноваться, – после Песаха врачи запретили Элишеве подниматься с постели. Эмиль разговаривал по телефону с главой госпиталя в кибуце. Коллега считал, что причиной осложнений стало волнение.
– Ваша дочь много времени проводила на ногах, – сказал доктор, – она ездила в университет, выступала на собраниях, – Элишева встречалась с женщинами, тоже не дождавшимися своих мужей из плена, – они устроили демонстрацию у резиденции премьер-министра. Немудрено, что у нее сначала была угроза выкидыша, а потом и вовсе едва не начались роды, – Элишева устроилась на подушках.
– Скорей бы, папа. Последние дни самые тяжелые, Джеки тоже