Фрэнк – патологоанатом. От науки, конечно. Препарирует идеологию и сравнивает биопсию ее вождей.
Сандра стрельнула по Бауэру цепким взглядом.
– Но при этом он всегда крушит авторитет своих коллег, – иронически поиграв взглядом и слегка ухмыльнувшись, вставил стоявший поблизости конгрессмен Томлинсон. – Будь у них такая возможность, они бы, наверное, с удовольствием зажарили его вместо бифштекса.
– А, это вы, – брезгливо кашлянув, повернулся в его сторону Фрэнк. – Зачем им жарить меня? В вас больше толку: вы бы, чтобы избавиться от огня, выдали секретов лет на сорок…
Сандра вздрогнула и громко, чтобы заглушить откровенное хамство, обратилась к даме в вечернем платье:
– Джесси, а что вы думаете о Фрэнке?
– Остер и агрессивен. Но во многом с ним можно согласиться. Спорно, конечно, но… смело, очень смело!
– А я бы сказал, – с ухмылкой произнес бритоголовый щеголь лет сорока – сорока пяти, – что политика – духовный наркотик. И излечиться от него практически невозможно.
По-видимому, чтобы смягчить очевидную неловкость, щеголя перебила дама в вечернем платье:
– В последнее время многое изменилось, Сандра, – поощрительно улыбнулась она. – Даже в политике. Кто из нас еще не так давно имел представление о компьютерах, сотовых телефонах и Интернете?
– И вы так считаете? – иронично взглянул на Томлинсона бритоголовый щеголь.
– Не совсем, – внезапно пришел в движение тяжелый мрамор улыбки конгрессмена. – Политика – одно из редчайших искусств. Сами посудите, что еще способно спасти человечество от кризисов?
Фрэнк постепенно заводился.
– Тещенька, – повернулся он к ней, – на вашем торжестве не хватает конферансье. Хотите, я возьму эту роль на себя?
Сандру передернуло от такой бестактности. Но Фрэнк не обратил на это никакого внимания. И, слегка присвистнув, прибавил:
– Вы только посмотрите, сколько у вас здесь, на лужайке, миллионов на каждый квадратный метр! И никакой охраны…
– Я обхожусь без нее, – одарила его обаятельной улыбкой Сандра. – Кстати, говорят, вы были лично знакомы с Че Геварой. Это правда?
– Ну, обо мне всегда ходит немало слухов, – остановил Фрэнк легким движением руки официанта с блюдом. – Думаю, это и привлекло ко мне вашу очаровательную дочь.
Он взял с подноса один из бокалов с коньяком и, пригубив, слегка оскалился.
– Не обольщайтесь, – мгновенно отпарировала Сандра, – она у меня всегда тянулась к пожилым мужчинам. Ведь Нэнси росла без отца…
– Я почему-то думал, что и без матери тоже, – усмехнулся Фрэнк. – Неужели ошибся?
Стоявший рядом толстячок сжал губы, чтобы не расхохотаться.
– Вы стали брюзгливы. Наверное, возраст, а? – сморщив нос, пошевелила пальцами Сандра. – Вам ведь, кажется, стукнуло шестьдесят