клеймо, что не редкость среди аборигенных пород собак охотничьих кровей.
Но даже если бы оно было, никто из моей семьи не возжелал бы разыскивать по нему хозяина. В связи с уже указанной причиной: Дюной прежде не дорожили.
А раз так, вернись она к законным владельцам, с нею снова могла приключиться беспризорность.
Да и были бы рады те владельцы возвращению ставшей больною собаки, лечение которой могло занять годы? Лечили бы они ее, как мы? Не жалея сил и средств? Ответ содержал в себе больше отрицания, чем сомнения.
Мы же за Дюну дрожали. Она не просто пришлась нам ко двору. Она не просто скрасила семейную жизнь и облегчила боль по покинувшим нас псовым. Дюна запала в наши сердца.
В первый же день жена сказала: “Своих уберечь не удалось, но эту девочку спасем!”
***
Какой, скажите, человек не желал стать вершителем доброго дела?! Пусть даже однажды. Единственный раз. Но искренне и страстно. Всем сердцем − сострадающим, разрывающимся, жаждущим искоренить несправедливость.
Пренебрегая косыми взглядами. Отметая принятые условности и созданные ими барьеры.
Дела по-настоящему доброго, то есть требующего самоотдачи и самопожертвования, невыгодного, безвозмездного − душевного.
Какой не желал – тот не достоин считать себя человеком.
Кто-то не отважился, у кого-то не получилось, кому-то оказалось не по возможностям. Но тот, кто даже не желал, − не Человек.
***
Нами допускалась слабая вероятность, что Дюну у владельцев выкрали, и она попала на улицу, сбежав от похитителей. Допуская эту вероятность, мы оповестили всех знакомых борзятников о найденной нами хортой. Скрепя сердце. А жена даже сходила в областное общество охотников и рыболовов, чтобы ознакомиться там с информацией на доске объявлений, где по разным важным поводам вывешивали объявления владельцы собак. В объявлениях говорилось о покупке-продаже щенков, покупке-продаже собак взрослых и о розыске собак потерявшихся.
Уходила жена туда утирающей слезы и несчастной, а возвратилась с глазами сухими и счастливая. Хортая никем не разыскивалась.
Счастье жены сделалось счастьем семьи и стало полниться временем, которое не приносило известий, что наша Дюна нужна кому-либо еще.
На всякий случай – когда бы прежний хозяин все-таки нашелся, − чтобы обезопасить будущее собаки, жена приняла решение, что за так Дюну не отдаст. Сначала получит доказательства любви, важнейшим из которых, по ее твердому убеждению, должно будет стать обращение прежнего хозяина в суд с истребованием собаки из нашего владения. Если, полагала жена – и мы с сыном были с нею согласны, − прежний хозяин не поскупится на судебные расходы, Дюной он действительно дорожит, а следовательно, не пожалеет денег и на долгосрочное лечение, в котором нуждалась девочка. Тогда, выступая в суде в качестве ответчика, жена иск признает.
На том мы и успокоились.
***
Внезапное пополнение в нашем семействе не осталось незамеченным соседями по подъезду. Добрая