поскакал, поскакал…
Пыль летела из-под копыт. У меня в руке сверкала, как солнце, шашка. И я без устали рубил врагов направо и налево. Как капусту, на мелкие части, в куски, в крошево! Я успел положить, наверное, целую дивизию, когда в хлеборезку заглянул прапорщик. В этот момент я расправлялся с последней буханкой.
– Боевой приказ выполнен. Враг разбит, – отрапортовал я. – Закурить не найдётся.
– Ты остынь, дружок, остынь, – по-братски успокоил меня прапорщик, отбирая нож. – А закурить я тебе найду. Непременно найду. Не волнуйся.
И он ласково улыбнулся мне.
Сортир
– Сегодня! Ты! Будешь! Убирать!.. – медленно и с нажимом объявил мне прапорщик Тищенко, – …Сортир!
– Почему? – спросил я.
– Потому что тебе даётся настоящее боевое задание.
И он поведал мне о значении и роли этого важнейшего и нужнейшего заведения в армейской жизни. Ведь что в армии главное? Постоянная и непрерывная боеготовность личного состава. А обладает ли ею спешащий сюда человек? Способен ли он быстро и чётко выполнить приказ командира? Нет, нет и нет! В этот скромный, можно сказать убогий кирпичный домик, выкрашенный в зелёный цвет, спешит озабоченный, напряжённый гражданин, абсолютно непригодный для боевых операций. Зато выступает назад… Орёл! Армеец! Настоящий воин! Полный сил и желания одолеть любого врага! Вот что такое сортир или, по-военному, нужник – удивительное место чудесных метаморфоз. И пусть о нём не слагают од и легенд, не упоминают в уставах и наставлениях и даже никогда не отражают на картах и схемах, это обязательный и непременный атрибут боевой подготовки.
Прапорщик умолк и вытер платком лицо.
Сказанное привело меня в полное недоумение. Как же так? Почему? Если роль этого заведения так велика и значима, то почему чистить и убирать его доверяют не отличнику боевой и политической подготовки в качестве поощрения, а мне, раздолбаю и разгребаю, да ещё как наказание? Это же нонсенс! Свои рассуждения я довёл до прапорщика, который просто захлебнулся от радости.
– Спиноза! Философ! Вот уберёшь и узнаешь!
Я не стал спорить. А про себя решил, что это слишком высокая честь, и я до неё ещё не дорос. Я взял два полена, скрестил их на земле перед сортиром в городошную фигуру «Пушка». В торец одного полена загнал стреляную гильзу от автомата. А к другому закрепил чёрную нитку, которую провёл внутрь домика. Для убедительности я ещё написал мелом на стене «Мина». Осталось дать ход информации. Голосом неизвестного солдата через телефон в казарме я сообщил дежурному по дивизии о своей находке.
– …По виду – самодельная бомба, – закончил я свой донос.
– Понятно, – ответили в трубе, – ждите сапёров.
Сам я остался у входа в сортир и предлагал желающим поискать другое место.
– Какая ж это мина! – уверенно заявляли все и разворачивались назад.
Вскоре в часть прибыл командир дивизии, несколько старших офицеров и капитан с двумя