линии пойдут дальнейшие события.
А потом, когда становилось очевидным, какая ветвь истинная, а какая – ложная, для исследователей манускриптов начинались тяжелые времена. Ведь каждая нереализованная ветвь, в свою очередь, разветвлялась, порождая бесчисленное множество противоречий, неувязок и ошибок. Их надо было выявить и отсечь.
А пророчества не всегда располагались в строгой хронологической последовательности, и чем дальше отстояло пророчество от развилки, тем сложнее было определить, к какой именно ветви оно принадлежит.
Сестра Маргарита откинулась в кресле.
– Насколько важно то пророчество, которое разветвилось?
– Это – основополагающее пророчество. Нет ни одного, более важного, чем это.
Десятилетия. Не годы, десятилетия. Основные пророчества затрагивали абсолютно все. Сестра зябко поежилась. Это – как мгновенная слепота. До тех пор, пока не будут отсечены все ложные ветви, ни на что нельзя полагаться.
Она посмотрела Натану в глаза:
– Ты твердо знаешь, какое пророчество разветвилось?
– Да. – Он гордо улыбнулся. – Я знаю, какая ветвь ложная, а какая – истинная. Я знаю, что нас ждет.
Ну, по крайней мере – хоть что-то. Сестра несколько оживилась. Если Натан скажет, какая ветвь истинная, а какая – ложная, это уже достаточно ценная информация. Поскольку пророчества не располагались в хронологическом порядке, проследить каждую ветвь будет не так-то просто, но главное – знать, с чего начать.
– Ты молодец, Натан. – Он улыбнулся, словно ребенок, которому удалось обрадовать маму. – Подвинь свое кресло поближе и расскажи мне о развилке.
Натан тут же придвинул кресло к столу. В этот момент он походил на щенка, играющего с палкой, и сестра очень надеялась, что ей не придется причинить ему боль, чтобы отобрать игрушку.
– Натан, ты можешь сказать мне, какое пророчество разветвилось?
– Ты уверена, что хочешь это знать, сестра? – Он озорно прищурился. – Пророчества опасны. В последний раз, когда я пересказал одно некоей хорошенькой особе, погибли тысячи людей. Ты сама говорила.
– Пожалуйста, Натан. Уже поздно. Это очень важно.
Улыбка сошла с его лица.
– Я не помню слов, это правда.
Маргарита сомневалась, что он говорит правду. Слова пророчеств отпечатывались в сознании Натана, как на каменных скрижалях. Сестра успокаивающе накрыла ладонью его руку.
– Это можно понять. Я сама знаю, как трудно бывает вспомнить все до последнего слова. Просто перескажи мне, как можешь. Но, пожалуйста, постарайся.
– Ну… Хорошо. – Он посмотрел в потолок и задумчиво поскреб пальцем подбородок. – Это пророчество, в котором что-то говорится о человеке из Д’Хары, который смог бы погрузить во мрак весь мир, если б сосчитал тени.
– Очень хорошо, Натан. Не мог бы ты вспомнить еще что-нибудь? Мне очень нужна твоя помощь.
Скорее всего Натан помнил каждое слово, но сестра знала, как он любит, когда его уговаривают. Он бросил на нее быстрый взгляд и кивнул.
– «С дыханием зимы поднимутся сочтенные тени. Если тот, кто несет