рассказать миру о своей уникальности, за стойкой бара каждую пятницу вечером, после смены на кассе в магазине «Все для художника». Обреченные на скитания с бесполезным дипломом искусствоведа, эти люди как правило заканчивали свои творческие проекты не начав, а искусству посвящали лишь беседы о нем. Бесконечный разговоры о высоком смогли утомить Николая еще во время учебы в академии, но иногда ему все же нравились посиделки с тем самым дешевым винишком и философией. Он не хотел закончить свои дни пытаясь построить карьеру в гардеробе краеведческого музея, поэтому работал где придется, как правило не слишком долго, чтобы не воспринимать это как свою профессию. Ну и конечно, постоянно думал об искусстве и жертве, которую нужно принести, чтобы создать какой-то необыкновенный проект. Настоящим, как считал Николай, людям искусства, необходимо пребывать в нужде, как в старой поговорке. Это позволяет разуму работать на пределе, и открывать перед человеком неожиданные грани его собственного сознания. Словно путник пересекающий пустыню и вдруг осознавший, что способен совершить подвиг на грани жизни и смерти, творец должен проходить испытания, чтобы через них познать себя. Своим испытанием Николай считал пребывание в этой самой комнате, на полу которой были разбросаны принадлежности для живописи, наброски и прочий хлам, а по стене бродили громадные тараканы, размером с ладонь ребенка и хищно поглядывали на крошки, застрявшие в бороде, заснувшего на полу Вали. Когда Николай вошел в комнату Валя испуганно приоткрыл глаза и ловко сел по-турецки пытаясь сфокусировать зрение.
– С пробуждением тебя. Ты что, снова заснул на полу? – спросил Николай, пытаясь стащить с ноги башмак.
– Выходит, что так, лежал знаешь ли размышлял о жизни. – ответил растирающий глаза ладонями Валя.
– Смотри, однажды так заснешь с крошками на бороде, а эти твари утащат тебя в подвал и придадутся пиршеству. Не все же им использовать тебя как предмет мебели. Они уже как по расписанию не тебе столуются.
Николай схватил ботинок и со всей силы метнул в убегающего на всех своих огромных лапах таракана, ухватившего таки кусок булки и спешащего схоронить его под полом.
– Все мы божьи твари, Кэл. Пусть едят доходяги, кто я такой чтобы их судить? – с философской ноткой ответил Валя.
– Кто ты такой чтобы их кормить? Соседи скоро к нам с вилами и факелами придут. Им и так не нравится, что из комнаты постоянно пахнет растворителями и прочей химией, а ты еще тараканов вздумал кормить. Не будь это твоя комната, сожители бы уже давно пришли на расправу и выставили нас за порог.
– Расслабься, Кэл. Все будет в порядке. Соседи регулярно их травят, а они все равно приходят. Нам уж точно с этим ничего не поделать, остается лишь жить в мире с этими ползучими хреновинами.
Валя развалился на полу закинув ногу на ногу, а Николай плюхнулся на кровать в углу и подложив руки под голову уставился в потолок.
– Ну