нет уже:
ЭПОХАЛИПС!
…Эти всадники – могут без рук
без пути
без глаз…
О стритрейсеры!
Снял бы франшизу про вас Джордж Лукас —
за пределами, да…
Ну, а здесь – лок-регар! заг-заг! —
ты и сам на трофейный взобрался бы «эрелюкас»
(лишь бы дали понтовый
гексаэдровый
рюкзак).
Ёжик и лошадка
Когда станет ясно: теперь вот – пора
сердца пленять поступью твёрдой,
я лишь соберу рюкзачишко с утра:
мой номер – четвёртый…
Когда закипит чуть живая вода
и станет немедленно мёртвой,
я даже не дёрнусь бежать никуда:
мой номер – четвёртый…
Когда все повалятся, будто снопы,
Геенна, в разверстый костёр твой —
нет, я не возглавлю стихию толпы:
мой номер – четвёртый.
Пускай лучше первый… а дальше – второй…
А там уж и третий… Лишь после
взберусь я на лошадь, последний герой,
как щи, тускло-постный.
Три всадника – вон они… Зимняя хмарь
над миром – почти уже летним…
Я буду четвёртым, лошадка, хромай…
но – вряд ли последним.
Земля – пьедестал, но… она уж не та…
поэтому – к чёрту! Пускай мне
не светят уже призовые места…
Вокруг – только камни.
Один, видишь, нечет,
а там – уже чёт…
И что до того сонму братьев!
Когда же – раз даже вода не течёт —
пора собирать их?!
Тогда же, когда истончатся и снег,
и тёмная дымка над пашней…
и встанут, лицом навсегда прояснев,
и павший, и падший.
Ну, что же… Ищи, как горится, свищи…
по телу земли – как по нотам…
а чтоб на миру не палили мы щи,
давно уж темно там.
Темно и от яростных туч воронья,
и от отвязавшихся мыслей…
И – лучше б я с самого брезжил ранья…
и тропка…
Лишь мы с ней.
Школьный мучитель
Его вдруг в автобусе встретил, вот.
…М-да. Век-то к нулю уж почти сведён наш,
а я – знать не знаю, где он живёт
последние тридцать пять лет, гадёныш.
Но тридцать пять лет назад (ах, я
и сам не пойму, вспоминать – легко ли)
моим истязателем был, свинья,
в одной утомительно средней школе.
…Смотрю, полысел и слегка обрюзг,
а главное – горб очевидный вырос! —
ну надо же… Карма, блин, а-ля рюс…
И кашляет. Видно, какой-то вирус…
Увидел. Узнал… На лице (рябом) —
смесь наглости, страха и любопытства,
ещё бы: за тридцать пять лет я лбом
довольно здоровым стал… Мог бы спиться,
но нет, завязал… А вот он –