Что же…»
Мод еще ни слова не перекинулась с ним. В эту минуту она взглянула на него, заметила, что он слышит вольную болтовню Летранжа и Вальбеля, окруженных вольными пташками, поняла, что он неприятно изумлен этим, и прямо подошла к нему.
– О чем вы задумались, Шантель? – спросила она, пристально смотря на него.
– Я думаю, – серьезно ответил Максим, – что мне никогда не следовало бы выезжать из моего захолустья Везери, так как я такой провинциал и землепашец.
Помимо его воли в словах этих звучала вся горечь, которую он испытывал, сравнивая себя на глазах любимой женщины с этими изящными, блестящими светскими болтунами, как Летранж, Ле Тессье или Сюберсо.
– Так вы хотите возвратиться в Везери? – с расстановкой спросила Мод.
– Да, я сопровождал матушку в Париж, потому что она не умеет путешествовать одна. Она останется здесь, сколько предпишет ей доктор Левер. Я же здесь совсем не нужен, потому вернусь в Везери и приеду только за ней. Париж слишком велик для меня; даже когда я нахожусь в нем, как теперь, например, мне кажется, будто меня здесь нет. Моя родная страна с ее простыми берегами, долины с их таинственной волшебной далью, ближе моему простому сердцу.
– А! – вздохнула Мод, опустив глаза.
Максим продолжал, постепенно вдохновляясь звуком собственного голоса:
– Эти уединенные места сделали меня таким, каков я есть, похожим на них… У меня сердце бьется в унисон с сердцами моих пастухов, от зари до зари живущих в созерцании природы, чувства мои скромны, но так глубоки, что раз запав в душу, держат ее в оцепенении очарования, одного напоминания о них достаточно, чтобы наполнить несколько месяцев моей жизни… Здесь, в Париже, чувствуют быстро и мало; слово также быстро и кратко, как чувство; я же говорю медленно, потому что скоро выразить было бы трудно такие глубокие чувства… Извините, я сам не знаю, к чему говорю вам это.
– Напротив, говорите, – сказала Мод. – Ничто из того, что там говорится, (она указала на Сюберсо, Жакелин и Тессье), не могло бы так заинтересовать меня.
– Очень любезно с вашей стороны, что вы так говорите… Видите, я даже не умею достаточно владеть собой, чтобы скрывать свое волнение! И так все, что напоминает мне что-нибудь приятное из моего прошлого, слишком волнует меня. Присутствие мое здесь после долгих, долгих месяцев… так живо напоминает мне четыре дня, проведенные в Сент-Аманде.
Мод перебила его:
– Я тоже не забыла их.
Они замолчали. Но взглянув на Шантеля, она испугалась пламени, которым горели его глаза.
«На сегодня довольно романа», – подумала она. И, предвидя страстные слова, готовые сорваться с его уст, она оборвала разговор, сказав громко, чтобы все слышали:
– Так решено, завтра в опере вы будете в нашей ложе? И Жанна, конечно, придет, да? Где же она, наша Жанетта? Нет, посмотрите, каково! Разговариваешь, начала осваиваться!
Жанна Шантель робко разговаривала с Гектором Тессье. Слова Мод сразу прервали только что начавшийся разговор, и девушка, вся красная, вернулась,